— Их волокли от кроватей, — пояснил Фрост. — Как Йигеров.
Однако Александр Гент значительно уступал доктору Йигеру и в росте, и в мускулатуре, так что убийца довольно быстро справился с задачей, затащив его в гостиную и усадив к стене. И ему было гораздо легче запрокинуть голову жертвы и полоснуть по горлу.
— На комоде, — сказал Фрост и жестом указал на лежавший там предмет.
Это была нежно-голубая сорочка четвертого размера, аккуратно сложенная, забрызганная кровью. Сорочку такого фасона молодая женщина могла выбрать, чтобы привлечь любовника, возбудить мужа. Разумеется, Каренна Гент и представить себе не могла, что однажды этот предмет туалета сыграет свою роль в театре ужасов. Рядом лежали конверты с авиабилетами компании «Дельта Эйрлайн». Риццоли заглянула в них и пробежала глазами маршрут, составленный для музыкантов их агентством.
— Они должны были вылетать завтра утром, — сказала она. — Следующей остановкой был Мемфис.
— Бедняги, — заметил Корсак. — Они так и не увидели Грейсленд.
* * *
Когда Риццоли и Корсак оказались на улице, они забрались в машину и сидели там с открытыми окнами, пока Корсак курил. Он глубоко затягивался сигаретой, а потом с блаженством выпускал дым, совершивший свое черное дело в его легких. Сейчас он выглядел более спокойным и сосредоточенным, чем три часа назад, когда прибыл на место происшествия. Доза никотина как будто обострила его ум. Или просто алкоголь выветрился.
— У вас есть какие-то сомнения в том, что это наш клиент? — спросил он Риццоли.
— Нет.
— "Краймскоуп" не выявил никакой спермы.
— Может, в этот раз он был аккуратнее.
— Или же он не насиловал ее, — предположил Корсак. — Вот почему ему не понадобилась чашка.
Раздраженная дымом, Риццоли отвернулась к открытому окну.
— Убийца не следует жесткому сценарию, — сказала она. — Каждая жертва реагирует по-своему. Это спектакль для двух актеров, Корсак. Для убийцы и жертвы. Каждый из них может повлиять на финал. Доктор Йигер был гораздо более крупным мужчиной в сравнении с Алексом Гентом. Может быть, наш убийца чувствовал себя менее уверенным в присутствии Йигера, поэтому использовал фарфоровую чашку как сигнал тревоги. А с Гентом он не видел такой необходимости.
— Не знаю. — Корсак стряхнул пепел в окно. — Все-таки чашка — это его фирменный знак. Вряд ли он стал бы так вдруг менять почерк.
— Но все остальное сходится, — заметила она. — Обеспеченная пара. Муж так же связан, в той же позе. И пропавшая женщина.
Оба вдруг замолчали, потому что подумали об одном и том же: женщина. Что он сделал с Каренной Гент?