— Что за чепуха?! На протяжении двадцати лет вся наша аппаратура здесь прекрасно работала! Не могли же на Ароме за ничтожный промежуток времени измениться кардинальные физические законы!
— И тем не менее это факт. У меня нет соответствующего оборудования, вернее, оно есть, но без энергии не может работать. Так что я не сумею доказать свои выводы. Но, на мой взгляд, это единственная вероятная причина, по которой вполне исправные устройства отказываются функционировать.
— Но ведь раньше они работали!
— Значит, условия изменились.
— Можно временно изменить условия, но не фундаментальные законы физики! И, кроме того, наши собственные устройства, привезенные с собой, прекрасно работают!
— Я не физик. Я не знаю причины, по которой здесь не работает все, что попало в зону недавно разразившейся катастрофы. И я не знаю, по каким неизменным законам физики удалось расплавить ли-трон, не повышая его температуры, или остановить песчаный смерч!
На этой планете происходят весьма странные вещи, инспектор, я не берусь выяснять их природу. У меня для этого недостаточно знаний и возможностей.
Массированная атака на их укрепления началась ровно в полночь. Ротанов проснулся от звонких ударов рельса, заменявшего гонг, и долго не мог понять, что происходит и где он находится. Все мышцы ломило от непривычных физических нагрузок, а голова буквально разламывалась на части. Он сидел на своей кровати, свесив ноги, и со странным равнодушием слушал заунывные звуки гонга. Неожиданно вспомнились слова Хемингуэя: «Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе». И лишь после этой многообещающей мысли он окончательно проснулся и бросился к дверям, прихватив с собой бластер.
Все остальные члены отряда уже находились на своих местах, согласно боевому тревожному расписанию, еще с вечера составленному Зарудным. Ротанов оказался последним и поймал на себе неодобрительный взгляд стоявшего у амбразуры Саврасова. Этот атлетически сложенный человек, с грубо вырубленным лицом и, казалось, с навсегда приклеенной к нему ухмылкой, так и не смог простить Ротанову гибель своего друга, и хотя никакой вины инспектора в несчастье, постигшем Асланова, не было — Саврасову нужен был виноватый, и он его нашел. Рано или поздно его глухое, подспудное недовольство должно было вылиться в открытый конфликт. Сейчас момент был совершенно не подходящим для выяснения личных отношений.
Во дворе стая каких-то летающих тварей, таких же прозрачных и светящихся, как привидения, напавшие на дом старика, носилась над зданием постепенно сужавшимися кругами. «Значит, они могут летать, если это понадобится, — подумал Ротанов. — Интересно, чему еще они могут научиться? Забрасывать нас бомбами?» Оказалось, что это его предположение не так уж далеко от истины.