Дружески беседуя, иллюзионисты прошли мимо меня, как мимо пустого места, и исчезли за поворотом. После этого приключения мой абстрактный интерес к забавам иллюзионистов превратился в конкретное непереносимое любопытство. Судя по всему, иллюзионисты создали некое игровое пространство, которое только им и было видно, и разработали такие правила, чтобы игроки не особенно бросались в глаза остальным ученикам. Сюжетно игра как-то была связана со скандинавской мифологией, по крайней мере, слова «ас» и «Рагнарек» ассоциировались у меня именно с ней.
Я насела на Маринку: описала ей подсмотренную мной сцену побоища и принялась подбивать ее вытянуть из предмета слез и воздыханий, какой-такой тайной игрой поглощен весь курс иллюзий.
– Это ведь отличный повод для общения с твоим красавцем – как его там? – искушала я подругу. – Скажи ему: шла по коридору, увидела игру, теперь не могу ни есть, ни спать, и только ты один можешь мне помочь…
– С какой стати он будет мне что-то говорить? – сопротивлялась Маринка. – Пошлет подальше.
– Ты что?! Да он счастлив будет, что ты к нему сама обратилась! Помнишь, ты говорила, что он на тебя позавчера нежно посмотрел три раза, а на той неделе на ногу специально в дверях наступил. У него на лице написано, что он по тебе сохнет!
В итоге доводы на Маринку подействовали, и она пообещала поговорить со своим иллюзионистом. Но иллюзионист, как и следовало ожидать, рассказывать об игре наотрез отказался.
– Сказал, эта игра только для своих, – мрачно сообщила подруга. – А всяким реалистам там делать нечего. Рожденный ползать, дескать, летать не может.
Прошло несколько дней. Ценой невероятных волевых усилий я преодолела муки зависти и постаралась выкинуть чужую игру из головы. Тем сильнее удивила меня Марина, с сияющей физиономией окликнувшая меня в буфете.
– Гелька, победа! – крикнула она таким тоном, каким обычно по телевизору говорят: «Вы выиграли миллион!»
– Все устроено, – сообщила она, когда мы уединились на исписанном подоконнике. – Сегодня, в половине пятого, в столовке тебя встретят и отведут, куда следует.
Я ничего не понимала.
– Будешь играть!
– Во что?
– В «Рагнарек»!
Тут до меня дошло.
– Рассказывай, быстро! – в волнении приказала я.
Оказывается, вчера к Маринке подвалил парень ее мечты в компании нескольких однокурсников и потребовал разъяснений. Его интересовало, откуда девушка узнала об игре, что конкретно узнала, и кто, кроме нее, еще в курсе дела.
– И ты все разболтала?!
– А что тут тайного? Я просто сказала им, что одна девчонка с курса реальности догадалась насчет «Рагнарека» и жутко хочет сыграть. Все развеселились, стали всякие шутки шутить, и тут такая темноволосая девчонка с длинной челкой спрашивает: «Это не та ли, которая на той неделе жалась к стенке на первом уровне Асгарда?» Я говорю – вроде она. А как ее, спрашивает, зовут? Ну, я сказала. Тогда эта девчонка и говорит: «Пусть приходит. Почему бы не провести эксперимент? Запустим ее в Нифльхельм и посмотрим, чего стоят реалисты». Так вот! – гордо закончила Маринка, явно ожидая, что я кинусь ей на шею от благодарности и нежных чувств.