– Можно? – спросила Катя.
Карлссон кивнул, и она взяла меч, оказавшийся ужасно тяжелым.
– Он настоящий?
– Какой же еще?
– Древнерусский?
– Его последний хозяин был свеем… Шведом.
– Ах да!
Раз Карлссон из Швеции, то и меч, естественно, оттуда же.
– Он у меня давно, – сказал Карлссон, принимая у Кати меч и нежно поглаживая изъеденную временем сталь. – Я всегда беру его с собой. Посмотришь, вспомнишь – и радость в сердце.
– А ты им умеешь… это… пользоваться?
– Немного. Но это мне не нужно. «Естественно, – подумала Катя. – Сейчас мечами не убивают. Нет, всё-таки он киллер…»
– А откуда он у тебя?
– Достался от одного достойного человека. Настоящего воина. Такие рождаются раз в столетие.
– Он подарил тебе меч? – с уважением спросила Катя.
– Скорее, оставил. На память.
– Он был твоим другом?
– Да как тебе сказать… Скорее, нет.
Карлссон ловко вложил меч в ножны и убрал в сундук. И опять впал в столбняк.
– А что у тебя там еще есть? – Катя сгорала от любопытства.
– Давненько я сюда не заглядывал… – бормотал Карлссон. – Так вот зарастешь мхом, прошлое забудешь… и уже непонятно, кто ты и зачем живешь…
Катя заглянула ему через плечо. Сверху, сбоку от меча лежал круглый темный предмет. И больше всего он напоминал…
– Ай! – взвизгнула Катя над ухом у Карлссона. – Что это?!
Карлссон мгновенно развернулся к ней:
– Там у тебя… Голова! – прошептала Катя.
У Кати родилась дикая, но вполне логичная мысль: а не голова ли это того самого старого знакомого, от которого остался на память меч?
Карлссон неодобрительно взглянул на Катю, но ее лицо выражало такой откровенный страх, что он буркнул:
– Ладно, посмотри.
Взял голову и протянул Кате. Та сначала рефлекторно отшатнулась, но потом сообразила, что голова – не настоящая. Она взяла «ужасный» предмет в руки.
«Голова» оказалась неожиданно тяжелой.
– Она что, деревянная? – все еще не отойдя от стресса, проговорила Катя.
– Ну не каменная же, – проворчал Карлссон. Катя перевела дух, поставила голову на стол, поближе к лампе, и стала рассматривать. Это была не совсем голова – скорее череп. Грубо вырезанный человеческий череп в натуральную величину, с двумя дырками вместо глаз, едва заметной впадиной вместо носа и широкой усмешкой от уха до уха. Повертев «голову», Катя обнаружила, что рот у нее открывается на шарнирах. Во рту у головы лежал черный камушек.
– Да… оригинальная штука, – сказала она, поймав пристальный взгляд Карлссона.
– Я сам ее резал, – сказал он. – А глаза у нее светились. – Кате показалось, что говорит он скорее сам себе, чем ей. – Я туда гнилушки клал. Нильсу очень нравилось. Бывало, вернешься домой, а он сразу канючит – папа, покажи кукольный театр…