В коридоре снова заиграла музыка. Итлинн отправилась открывать. Катя – за ней.
В дверях топтался златокудрый парень лет шестнадцати, в косухе и кожаных штанах, с трудом удерживая неподъемный пакет с продуктами. С его высоких шнурованных «гриндерсов» на полированный пол сыпалась строительная пыль.
– Еле допер! – объявил он, вручая Итлинн пакет. – Держи, Ирка. Или на кухню отнести?
– Не вздумай! А наследил-то! – возмутилась Итлинн.
– Здесь повсюду строят, – оправдывался парень. – Хочешь – не хочешь, а вляпаешься…
– Где тебя носило столько времени?
– Думаешь, это быстро – столько всякой зеленой дряни накупить? В туалет хоть сходить можно?
– Пошел вон отсюда! Сейчас еще пол мыть заставлю!
Парень собрался возразить, но случайно заметил Катю, которая выглядывала из-за косяка. Его глаза заблестели.
– Это она? – спросил он.
– Иди, не твое дело.
– Ирка, я же только посмотреть! – капризно заныл парень. – Меня же завтра не пустят!
– Кыш!
Итлинн вытолкала парня на лестничную площадку и захлопнула за ним дверь.
– Что значит «это она»? – спросила Катя.
– Это тебя не касается, – отрезала Итлинн. – Ингвар – просто дурачок.
– А почему он тебя Иркой зовет?
– Я по паспорту и есть Ира. А Итлинн – это имя, данное мне Ши…
Девушки вернулись на кухню. Итлинн показала на банку с кофе:
– Хочешь?
– Лучше супа мне налей, – сказала Катя. – Я есть хочу.
– Супа – нельзя! – категорически заявила Итлинн. – Это хозяйский, по специальному рецепту. Даже мне его пробовать запрещено.
Итлинн подошла к гигантскому холодильнику, долго там копалась, наконец достала пачку венских сосисок и бросила в кастрюльку.
– Это мои собственные, – сказала она. – Завтра купим что-нибудь еще.
– Завтра меня здесь не будет, – ответила Катя. Итлинн странно на нее посмотрела.
– Селгарин собирается дать мне другую работу, – пояснила Катя. – Более достойную. Завтра я буду выступать на каком-то сейшне, и если я понравлюсь кому надо, то всё будет очень круто.
– На каком сейшне? У Кшесинской?
– Я не знаю…
– У Кшесинской, где же еще, – ревниво пробормотала Итлинн. – Праздник Обновления.
– Что это такое?
– Увидишь.
– А ты там будешь?
– Если пригласят. Повезло же тебе, – прошипела Итлинн и, не удержавшись, бросила на Катю злобный взгляд. – На ровном месте… без усилий, без заслуг… когда другие годами бьются…
Катя вздрогнула.
«Она же мне дико завидует, – поняла она. – И ненавидит так, что убила бы, но не смеет – наверно, Селгарина боится… Может, она его любовница, и теперь ревнует?»
Кате вдруг стало неуютно в кухне рядом с Итлинн. Она быстро съела сосиски и поднялась из-за стола.