Он провел Кейт по палубе, показывая предметы, которые, на его взгляд, могли ее заинтересовать, но у нее не было никакого желания узнавать, как работает корабль и каковы обязанности экипажа. Ей также не нравилось находиться рядом с поручнем, и она отказывалась подходить к нему ближе, чем это было необходимо.
— Я в равной мере могу насладиться утром, сидя в шезлонге. Для этого не обязательно свисать с края корабля, — возразила она, когда он начал подшучивать над ее страхом.
Вернувшись на середину палубы, Кейт уселась в парусиновый шезлонг и закрыла глаза. Морской воздух по-прежнему был прохладным, но от припекающего солнца вкупе с толстым одеялом, предоставленным одним из моряков, ей стало даже слишком тепло, и ее охватила сладкая истома.
— Сейчас еще слишком холодно, чтобы по-настоящему расслабиться, — словоохотливо пояснил Бретт, — но когда мы продвинемся дальше на юг, станет теплее. Летом в Средиземноморье довольно жарко, но мы будем там в мае, когда погода еще не такая отвратительная.
Единственным ответом Кейт было еле слышное «хм-м». Ее так разморило, что она почти забыла о своем похмелье. У нее по-прежнему болела голова, когда она пыталась думать, но сейчас ей было гораздо лучше, чем час назад, и она целиком отдалась наслаждению солнцем, морем, соленым воздухом и прохладным ветерком.
День прошел в приятном ничегонеделании. После легкого обеда Кейт вернулась на палубу, чтобы хорошенько вздремнуть, но когда солнце начало садиться за горизонт, воздух стал холодать, и она проснулась. С минуту ни один звук не нарушал тишину, и девушка представила, что она единственный человек на земле, одинокий свидетель этой величественной панорамы.
Ужин, сервированный в каюте капитана, представлял собой неторопливую церемонию. Несмотря на то что они совсем недавно покинули порт, Кейт, не веря своим глазам, смотрела на всевозможные изысканные блюда, которыми был уставлен стол.
— Где вы нашли повара, который так готовит? — восхищенно спросила она.
Капитан с трудом оторвал взгляд от Кейт и несколько непоследовательно изрек:
— Министерство иностранных дел.
— Лорд Тандерберк лично приложил к этому руку, — объяснил Бретт. — Плохо приготовленная еда вызывает у него меланхолию, и он уверен, что остальные тоже подвержены этому досадному недомоганию.
Когда на стол поставили бренди, Кейт поднялась на ноги. Весь офицерский состав корабля умолял ее остаться, но Бретт не присоединился к их мольбам, поэтому она отклонила их приглашение с подобающей любезностью и удалилась в свою каюту.
Весь день Кейт гнала от себя мысли о приближающемся вечере, но она была женой Бретта и знала, что ей все равно придется делить с ним постель. Теперь ни одна душа не придет ей на помощь, и уж, конечно, не эти офицеры с дерзкими, горящими глазами.