– В чем дело, разведчица? – прошептал Сайленс.
– Я не вполне понимаю, капитан. Я слышу какие-то звуки, причем совсем рядом с нами.
Она замолчала и стала светить фонарем себе под ноги. Огромное полуметровое насекомое с широким панцирем на спине и десятками ножек, медленно извиваясь, ползло к ее левому локтю. Десятки других таких же тварей ползали и извивались на нижних ступеньках лестницы. Еще больше насекомых было на стенах – они легко держались на ровном металле. Фрост отложила свой дисраптер и взяла в руки меч. Она действовала им неторопливо и точно. У насекомого не было глаз и рта, но разведчица направила острие клинка туда, где по идее располагалась голова твари – и отсекла ее. Омерзительное тело забилось в конвульсиях и туго обвилось вокруг руки разведчицы. Фрост передала фонарь Кэрриону, нагнулась и хладнокровно расправилась с другим насекомым, обвившимся вокруг ее ноги. Тварь продолжала яростно сопротивляться даже после того, как лишилась головы. Разведчице пришлось приложить немало усилий, чтобы освободиться от мертвой хватки. Но даже и после этого насекомое пыталось атаковать женщину, захватив ее руку. Фрост отбросила гадкую тварь вниз, и та пропала в темноте. Десятки и сотни других насекомых устремились по ступенькам вниз, карабкаясь и скользя по спинам друг друга в ненасытном желании схватить добычу.
Кэррион подбросил фонарь в воздух и стал удерживать его своим биополем, освещая пространство перед собой и освободив руки для борьбы с насекомыми. Сайленс прицелился дисраптером в самую гущу мерзких тварей.
– Я бы не делал этого, капитан, – предостерег его Кэррион. – От вашего залпа больше пострадает лестница, чем вся эта нечисть.
Сайленс недовольно покачал головой и опустил оружие. Его не нужно было убеждать в очевидных вещах. Он достал свой меч и стал осторожно спускаться вниз к разведчице. Вместе они принялись кромсать и рубить насекомых, расчищая путь вниз. В стороны летели сегменты хитиновых панцирей, на ступеньках дергались отрубленные ножки, но насекомые не погибали. Они упрямо теснились на ступеньках, стараясь обвиться вокруг руки или ноги человека, а то и норовя добраться до его горла, как будто зная, что там находится самое уязвимое место. Взобравшись вверх по стенам, они сваливались на головы людей. Капитану и разведчице пришлось бы плохо, если бы Кэррион не начал отражать насекомых своим биополем: он щелкал по ним, словно кнутом, рассекал их панцири, давил их об стену. Но они все лезли и лезли, словно неиссякаемый поток.
Тогда Кэррион отступил на шаг и поднял свое копье горизонтально над головой. С обоих концов копья, бурля, стекала психическая энергия, готовая ударить по кишащим в темноте сороконожкам. От разряда психической энергии насекомых охватило пламя, в котором они бешено завертелись. Огонь пожирал их. Пучки энергии носились вверх и вниз по лестнице, выжигая и дробя убегающих насекомых, но не задевая при этом Сайленса и разведчицу. Насекомые падали вниз, рассыпаясь по ступенькам в отчаянной попытке спастись. Они погружались в твердую поверхность стальных стен, которая словно проглатывала их, – как будто поблескивавшая в свете фонаря сталь была всего лишь бесплотной дымкой. Через несколько секунд лестница очистилась, беспорядочный хруст и шуршание оставшихся в живых насекомых затихли.