Никто не целовал его так, как Дейзи, и Тиг почувствовал, что никто его больше никогда так не поцелует, не сможет.
Огонь зашипел, и в камине затрещали поленья.
На стенах заплясали темные тени.
Одеяла запутались и мешали. Его голова, его лодыжка… Болело и то, и другое. Но это было ничто по сравнению с ощущениями Тига. Они походили на шампанское, которое он никогда не пробовал.
Дейзи потянула его за собой.
Он не поверил, что она собирается ответить ему тем же. Дико. Не сдерживаясь. Их стремление друг к другу стало непреодолимым.
Она прошла через ад. Она не говорила об этом именно в таких выражениях, но все чувствовалось — в ее глазах, ее прикосновениях. Такое настойчивое «возьми-меня-возьми-меня-потомучто-я-хочу-чтобы-утихла-боль». Когда тебе больно, ты стараешься свернуться калачиком, чтобы стало легче. Было бы безумием напрашиваться на новую рану, прежде чем заживут старые шрамы…
Но одиночество — еще хуже. Оно не дает тебе подняться. Заставляет сомневаться и думать, что с тобой что-то не так.
Черт возьми! Он ощутил, как она ранима, и против воли все сильнее чувствовал, как раним он сам.
Тиг оторвался от ее губ, попытался глотнуть немного воздуха, хотя на самом деле ему хотелось только ее поцелуев. Сейчас. Всю ночь. Вечно, а потом все начать снова.
— Дейзи…
— Я знаю. Это безумие. — Она тоже попыталась вздохнуть, глядя на него затуманившимися темными глазами. — Но черт возьми! Я такого не ожидала.
— Я тоже.
— Ты всегда так хорошо целуешься или я просто потрясающе тебя волную?
— Э-э… Что-то мне подсказывает, что, ответив на этот вопрос, я рискую получить по голове.
Дейзи подняла руку и нежно коснулась его щеки.
— Я не стала бы бить тебя по голове, дорогой.
Ведь там у тебя рана. Худшее, что я могла бы сделать, — ударить в живот, и это я обещаю.
— Спасибо. Я подумаю.
— К нам, кажется, возвращается здравый смысл, верно?
— Да, — с сожалением сказал Тиг.
— Мне нравится уступать порыву. Не раздумывать. Жить. Но, может быть… Это слишком сильный порыв.
— Я знаю. — Но в его голосе по-прежнему звучало сожаление. — Я никогда не делаю глупостей.
— Нет? Что ж, зато я их делаю. Я совершила так много ошибок, уступив порыву, что способна читать лекции на тему, как испортить себе жизнь.
Могу научить и тебя.
— У тебя я был бы рад получить консультацию.
У нее вырвался смешок, обольстительный, еле слышный.
— А если я пообещаю, Тиг, что как-нибудь во время этой метели?..
Он подождал, думая, что Дейзи договорит до конца. А когда она ничего не сказала, наклонил голову и поглядел ей в лицо.
Глаза ее были закрыты, еле слышный, с придыханием, храп снова слетал с влажных, приоткрытых губ. Она заснула. Заснула — и все. Обещание так и не было высказано.