Айрин шлепнула его по руке.
— Если бы, если бы! Ты так и намерен сидеть и ничего не предпринимать? Если ты хочешь получить прощение Аны, ты должен заслужить его. Докажи ей, что любишь ее и никогда намеренно ее не обидишь.
— Но, мама, как я могу ее в чем-нибудь убедить, если она и слышать меня не хочет? По глупости я разрушил мостик между нами, и теперь ничего не поправишь.
— А кто сказал, что нельзя построить другой мостик? У меня получится прочнее. Я поговорю с Аной. Когда она поймет, почему ты так воспринял ее ложь, она даст тебе еще шанс, я уверена.
— Мама, я не думаю, что тебе стоит…
— Позволь мне попробовать, сынок. Если ты ее любишь, ты послушаешься моего совета. — Она погладила его по щеке. — Ведь ты ее любишь, Джад?
Он кивнул.
— Но даже если Ана простит меня, есть еще кое-что. Я оставил письмо, где сказал, что обменяю заложницу на Ронана. Если кто-то заподозрит, что она участвовала в нашем предприятии, ее тоже могут осудить.
— Не думай о плохом, Джад. Я знаю в глубине души, что все будет хорошо. Но прежде чем мы этим займемся, мы должны вылечить твою любимую. Пойди принеси мои вещи. Финбар говорил, что Дермот припас еды, но я сомневаюсь, чтобы у него нашлось белье или платье для Аны. А когда вернешься, поставь чайник на огонь. Я заварю для нее свою травку. Когда она проснется, я напою ее чаем с капелькой опия, чтобы у нее прошла голова.
Спокойная уверенность матери оказалась заразительной. Быть может, все к лучшему, думал Джад. Он улыбнулся и поцеловал ее.
— Ладно, мама. Я быстро.
Он был уже в дверях, когда Айрин окликнула его:
— И скажи Финбару, что я до утра не хочу его видеть. Может быть, проспав ночку-другую в холодном амбаре, он будет больше со мной считаться.
Усмехаясь, Джад кивнул:
— Я ему скажу, мама.
Сон не принес Диане облегчения. Когда она проснулась, боль не прошла. В голове у нее как молотом стучало, а нижнюю часть тела невыносимо ломило. Она открыла глаза, и острая боль пронзила ее, как ножом. Даже дышать ей было больно. Она была настолько измучена, что шевельнуться не могла. Она могла только тихо стонать.
— Слава богу, вы проснулись, — прозвучал рядом с ней нежный женский голос. — Не бойтесь, Ана. Я вас приподниму немного и дам вам чаю. Тогда вам полегчает.
В голосе незнакомки была типичная ирландская мелодичность. Диана не знала, кто эта женщина, но чувствовала к ней благодарность за помощь. Она отхлебнула теплого чая и, когда женщина помогла ей снова лечь, вздохнула бы с облегчением, будь у нее на это силы.
— Не спешите, Ана. Дайте время травам оказать свое действие. Отдохните пока. Скоро вам будет лучше, я обещаю.