Сидя на своем возвышении, Элизабет совершенно забыла об удушающем запахе рыбы, о ливне, который промочил ее насквозь. Девушку все еще преследовал кошмар погони, казалось, что Синклер может ее найти в любой момент. Наконец повозка въехала на улицу, которую Элизабет сразу же узнала. Возница повернул волов к нужному ей дому. У нее не было денег расплатиться, но она обрушила на индуса пылкие, хотя и бессвязные изъявления благодарности, и в ответ на них он с пониманием наклонил голову и приветливо улыбнулся. Она проворно спрыгнула с повозки и бросилась к двери.
— Мисс Элизабет! — Это была Ниоми, которая стояла на верхней площадке лестницы. Глаза ее расширились от удивления при виде того, как Элизабет влетела в дом.
— О Ниоми! — только и могла вскрикнуть Элизабет, перепрыгивая через ступеньки, как будто за ней гнались демоны. Но тут же остановилась, внезапно заметив то, что вначале ускользнуло от ее внимания: лицо девушки было заплакано и на нем лежала печать страха.
— Что случилось? — в ужасе закричала она.
— Ваш дядя… генерал Трент… — девушка говорила запинаясь, в голосе ее слышались рыдания.
— Что? Что случилось? Говори!
Вместо ответа девушка указала рукой на апартаменты Чарльза Трента. Теперь, обуреваемая уже новым страхом, Элизабет поспешила туда.
Доктор Шифнел сидел за письменным столом и что-то писал, но при виде Элизабет поднял голову. Она едва заметила его присутствие. Ее глаза были прикованы к кровати, на которой лежал дядюшка, с головой укрытый шелковым покрывалом.
Доктор встал, в тишине раздался громкий скрип стула, на котором он сидел.
— Я очень сожалею, мисс Трент. Это случилось менее часа тому назад.
Элизабет слепо двинулась к кровати и дрожащими руками откинула покрывало с лица дядюшки. Глаза Чарльза Трента были закрыты, серая кожа казалась ледяной. Страдальческие морщины вокруг рта разгладились. Он выглядел умиротворенным, боль, которая мучила его все последние месяцы, ушла.
Чарльз Трент был мертв.
В помещении стоял тяжелый запах пота, испражнений и блевотины. В кромешной тьме черные фигуры мужчин, лежавших вповалку на полу, были почти неразличимы. Было страшно жарко — удушающе жарко, слышались неумолкаемые стоны и проклятия страдающих людей. Алекс сидел в расслабленной позе, скованные кандалами руки лежали на коленях, темная голова опущена. Но, несмотря на усталость, внутренне он был чрезвычайно насторожен и сосредоточен, внимательно прислушивался к звукам, стараясь не пропустить те, которые ожидал услышать. Каждый его нерв превратился в сплошное ожидание. Этой ночи Александр Бурк ждал много недель. Единственная его надежда была на то, что он и его люди смогут выдержать предстоящие испытания и силы им не изменят.