— Все в порядке. Я понимаю. — Он помолчал минуту. Веселье и смех вокруг них продолжались, однако их охватило странное спокойствие, хотя они двигались в танце. — Я должен поблагодарить тебя, Лиззи, за то, что ты уладила дело между мистером Бурком и мной.
— Так он с тобой поговорил?
— Да. И кстати, убедил меня вернуться на работу за весьма внушительную прибавку к жалованью.
— Я очень рада, Бен. — Теперь ее улыбка была вполне искренней.
— А Кэрри сказала мне, что ты подарила ей чудесное платье, которое сейчас на ней. Так вот, Лиззи, я хочу, чтобы ты знала: я сделаю все — все! — чтобы тебе помочь. После того, что ты для меня сделала…
— Бен, это очень мило с твоей стороны, но никто и ничто на свете мне уже не сможет помочь.
— Неужели дела так плохи? — Его обычно веселые глаза теперь были серьезны.
Она глубоко вздохнула.
— Мне очень неприятно, но это так. Но, ради Бога, не беспокойся обо мне. Я ведь на балу первая красавица! Разве ты ничего не замечаешь? — На ее лице снова появилась маска веселья.
— Разумеется. Но замечаю также, что ты весьма старательно делаешь вид, чтобы казаться счастливой. Но я же прекрасно тебя знаю.
Музыка прекратилась.
— Надо полагать, что так, — сказала она тихо. Элизабет взглянула в его глаза и увидела в них беспокойство. — Со мной будет все в порядке, — заверила она его весело, но в голосе ее слышалась тоска.
В этот момент их беседу прервал Джон Херберт, приблизившийся к ним с высокомерным и заговорщическим видом.
— Мисс Трент, разрешите пригласить вас на следующий танец? — спросил он, склоняясь в глубоком поклоне над ее рукой.
— Конечно! — Элизабет последний раз улыбнулась Бену через плечо и последовала за Джоном в центр залы. Но они танцевали там совсем недолго, вскоре она поняла, что он ведет ее куда-то в дальний конец залы, к занавешенной шторами двойной двери, за которой находилась небольшая терраса.
— Куда мы идем?
— На террасу. Я уже отчаялся улучить момент остаться с вами наедине!
— Ах, что вы, Джон! — Элизабет все еще продолжала улыбаться ему сквозь опущенные ресницы, безвольно разрешая вести ее куда он хочет. На террасе было прохладно и тихо, она чувствовала блаженное облегчение после шума и суеты бальной залы. Ночь была спокойной и безмятежной, более похожей на апрель, чем на март, легкий нежный ветерок теребил ветви все еще голых деревьев. В нескольких шагах от дорожки Элизабет заметила кролика по его дрожащим дергающимся ушкам. Внезапно он со всех ног бросился в кусты.
— Ну теперь наконец вы получили то, что хотели? — с улыбкой промурлыкала она своему спутнику.