От удара Брайони охнула. Вспухшая челюсть отчаянно заныла. Она подняла руку, пытаясь защититься от нового удара. Фрэнк схватил ее за руку и резко заломил ее за спину. Затем он притянул девушку спиной к своей груди. Вилли Джо глумливо любовался происходящим.
— Не волнуйся, Катарина. Мы пока еще не собираемся убивать тебя, — насмехался он. — Мы просто зададим тебе небольшую трепку, которая послужит тебе уроком, а потом мы с тобой малость поразвлечемся — ты и я, как мне давно-давно хотелось. Ну, а уж потом мы убьем тебя, милочка. Так что расслабься, девочка. У тебя еще осталось два или от силы три часа жизни, после чего мы отправим тебя в преисподнюю вместе с твоим любовником.
— Нет… нет! — Она попыталась вырваться из рук Фрэнка.
Слезы ручьями бежали по ее щекам. Когда Вилли Джо с ухмылкой поднял руку, чтобы ударить ее, она изловчилась и ударила его сапогом в пах. С криком боли он рухнул на пол. Доведенная до крайности, Брайони ударила сапогом Фрэнка по лодыжке, и на секунду он выпустил ее из рук. Этого-то ей и было нужно. Она стрелой метнулась от него и схватила первое, что подвернулось ей под руку. Это была кочерга, которой она с Техасом пользовалась, когда нужно было поправить дрова в камине. Она резко развернулась, размахивая ею перед собой, когда братья бросились к ней.
— Назад! Назад! Я убью вас, если вы сделаете еще хоть шаг! — завизжала девушка, и оба мужчины замерли на месте.
— Лучше вам убраться отсюда, да поскорее, пока Техаса нет. Он убьет вас обоих и ваших паршивых приятелей! И я не шевельну пальцем, чтобы помешать ему!
Вилли Джо оскалился, вытаскивая пистолет.
— Нет, пташка, будет вовсе не так, как ты говоришь. Мы убьем Логана, а тебя заставим быть зрительницей. Мы снимем с него скальп точно так же, как с того старика-индейца, над которым ты так рыдала.
Брайони, похолодев, смотрела на него, и кочерга вывалилась из ее рук.
— Что вы?.. — Она закрыла глаза, а его слова, как колокол, звенели у нее в голове, резонируя снова и снова. «Мы снимем с него скальп… скальп… точно так же, как… мы снимем скальп…»
И вдруг ее пронзила убийственная боль. Она не выдержала и, задыхаясь, закрыла глаза. Перед ней молнией пронесся целый рой образов: она с Техасом на фотографии, индейское одеяло, купленное в деревне, старая смуглая шайенка; затем эти образы сменились следующими, казавшимися такими же живыми: высокий воин с боевой раскраской на лице, вождь с глубоко поставленными глазами и двумя темными косами; окровавленная лагерная стоянка, растерзанные тела… и вновь вождь… вождь… Два медведя! Два медведя!