— И ты уже в курсе?
— Новости разлетаются быстро. Бродячие жонглеры, певцы и музыканты много путешествуют, как тебе известно. Кроме того, в нашей большой и болтливой семье трудно что-либо утаить. К тому же кто-то сочинил большую поэму в твою честь, про то, как ты спасаешь свою жену из рук изверга.
— Так говорится в поэме?
— Да ладно тебе. — Эрик встал, чтобы снова наполнить бокалы. — Все это действительно было так. Но я, кстати, видел, как твоя жена слушала сию поэму, и меня осенило, что ведь она может подумать, что сменила одного изверга на другого.
Конар чуть не выскочил из лохани, но тут увидел, что брат смеется.
— А-а, детские шутки! Ну, ладно! Он закрыл лицо полотенцем и удобно откинулся на спину.
— Помнится, — начал он неторопливо, — твоя жена тоже не была влюблена в тебя, когда вы впервые встретились. Кажется, кто-то даже стрелял в тебя из лука?
Он почувствовал, как рука Эрика опускается ему на голову, быстро нырнул в воду и, вынырнув, швырнул мокрое полотенце прямо в брата. Они оба расхохотались.
Но затем Конар с грустью сказал:
— Я знаю, она почему-то считает меня жестоким.
— Знаешь, — ответил Эрик, — вообще-то довольно трудно понять, что она думает на самом деле. Она очень мила, вежлива, но всегда держится отчужденно. Даже Рианнон, несмотря на свою близость с ней, вряд ли знает, что у Мелисанды на душе. А вообще-то, — Эрик пожал плечами, — она умная девушка, даже талантливая. Я видел на днях, как она упражнялась с Брайсом на мечах…
Конар раздраженно сказал:
— В тот день, когда я с ней познакомился, она, размахивая маленьким клинком, наряженная в золоченую кольчугу, неслась прямо в руки этого ублюдка. Не удивительно, что мне пришлось ее спасать.
Он вдруг прищурился и бросил на Эрика хитрый взгляд.
— Но она играет не только мечом. Сегодня я застал ее за играми другого рода. С этим юнцом, родственником Рианнон.
— А, Грегори.
— Да, она обучала его любовным играм.
— Грегори?! — пораженный, воскликнул Эрик.
— Не волнуйся. Я убежден, что она обольщала мальца, чтобы вдохновить его на подвиг — спасти девушку, то есть ее, из рук изверга, то есть меня. Мальчишка здесь ни при чем.
— И все же, Конар, я чувствую свою вину. Мелисанда находилась здесь на моем попечении…
— Прибыв сюда вопреки моему письму, Эрик, она все делает, чтобы мне досадить. — Конар замолчал, задумавшись. Потом с горечью произнес: — И опять, опять она считает меня каким-то монстром, дьяволом-викингом. Но ведь я никогда не был с ней жесток, хотя порой она меня выводила из себя. Она не понимает опасности исходящей от Жоффрея.