Матильда кинулась на землю и в падении поняла, что выстрел был сделан из его ружья. Она покатилась по усыпавшим пол обломкам штукатурки и гипса. Одновременно пришло осознание другой истины: первой выстрелила Анна – должно быть, она спрятала в нише автоматический пистолет.
Перестрелка возобновилась, и Матильда скорчилась, прикрывая голову руками. Из расстрелянных ниш падали урны. Матильда дико закричала, когда ее лица коснулись первые хлопья человеческого праха. В воздухе повисла серая пыль, пули свистели, рикошетя от стен. Коридор стал похож на место адского побоища: Матильда различала золотые вспышки, видела, как откалываются от плит куски мрамора, слышала звук падения тяжелых ваз...
Она съежилась еще сильнее, приняв позу эмбриона, но стрельба усиливалась, ее засыпал град осколков, и она поползла с закрытыми глазами, вздрагивая при каждом разрыве.
Внезапно наступила тишина.
Матильда замерла. Казалось, что прошла вечность, прежде чем она осмелилась приоткрыть веки.
И ничего не увидела.
Галерея была засыпана пеплом, как будто здесь случилось извержение вулкана. Воняло порохом и прахом, дышать было почти невозможно.
Матильда не осмеливалась шевельнуться. Она хотела было позвать Анну, но в последний момент удержалась от крика, снова закрыла глаза и сосредоточилась. Вокруг нее не раздавалось ни шороха, ни скрипа, ни дыхания, только падали с глухим стуком осколки ваз и погребальных урн.
Где Анна?
Где этот человек?
Неужели оба погибли?
Она прищурилась, пытаясь сориентироваться, и метрах в двух-трех разглядела слабо горевшую лампу. Матильда вспомнила, что светильники в коридорах висят на расстоянии десяти метров друг от друга. Но где именно находится этот? При входе в коридор? И в какой стороне выход? Справа или слева?
Она подавила кашель, судорожно сглотнула, бесшумно приподнялась на локте и поползла на коленях, забирая влево и стараясь не наступить на осколки ваз, не попасть в выбоины и лужи...
Внезапно туман обрел форму человеческого тела.
Перед ней материализовалась серая фигура убийцы.
Ее губы приоткрылись, но он зажал ей рот ладонью, и Матильда прочла в налитых кровью глазах: "Закричишь – умрешь". Он приставил к ее шее пистолет, и она судорожно заморгала, показывая, что все поняла. Убийца медленно отвел пальцы, и Матильда послала ему умоляющий взгляд, выказывая полное подчинение.
В эту секунду ее настигло чудовищное ощущение. Случилось нечто, сразившее ее больше, чем страх смерти: она сделала под себя.
Сфинктер отреагировал на стресс.
Моча и кал текли по ногам, пачкая колготки.