Комната, которую он называл "залом медитации", была размером в сто двадцать квадратных метров, с голыми стенами и паркетом из необработанного дерева. С таким же успехом он мог бы назвать ее "тронным залом". На трехступенчатом возвышении, на длинном ковре цвета яичного желтка, лежали шитые золотом подушки, у стены напротив стоял низкий стол. Два канделябра отбрасывали на белые стены мягкий свет. Вдоль деревянных панелей выстроились резные, инкрустированные перламутром сундуки. Другой мебели в комнате не было.
Кудшейи любил это строгое убранство, пустота зала была почти мистической, готовой выслушать молитвы суфия.
Он пересек зал, поднялся по ступенькам и подошел к столу. Положив трость, взял графин с айраном, приготовленным на основе йогурта пополам с водой, налил стакан и залпом осушил его, наслаждаясь свежестью, разлившейся по телу, и любуясь своими сокровищами.
Исмаил Кудшейи владел великолепной коллекцией тканых восточных ковров, но главный ее экспонат висел здесь, в этой комнате, над низким диваном.
Небольшой старинный ковер размером метр на метр пылал темно-красным цветом, окаймленным бледно-желтым – цветом золота, пшеницы, печеного хлеба. В центре выделялся бело-черный прямоугольник – священные цвета символизировали небо и бесконечность. Большой крест внутри прямоугольника украшало изображение рогов барана – символ мужского и воинского начал. Изображение распростершего крылья орла венчало и оберегало крест. На фризе каймы были вытканы дерево жизни – безвременник и цветок радости и счастья – гашиш, магическое растение, дарующее вечный сон...
Кудшейи мог часами созерцать этот шедевр. Ему казалось, что ковер символизирует его мир – вселенную войны, наркотиков и власти. Любил он и тайну, заключенную в ковре, шерстяную загадку, которая всегда его завораживала. Он снова, в который уже раз, задавал себе вопрос: "Где же он, этот треугольник? Где удача?"
* * *
В первый момент он восхитился ее превращением.
Плотная, крепкая девушка превратилась в стройную брюнетку, стильную и современную, с маленькой грудью и узкими бедрами. На ней было черное стеганое пальто, черные прямые брюки и ботинки с квадратными носами. Чистой воды парижанка.
Но больше всего его поразила перемена в ее лице. Интересно, сколько мучительных операций понадобилось пластическим хирургам, чтобы добиться подобного результата? Это незнакомое лицо кричало о яростном желании убежать – избавиться от его гнета. Он читал это в глубине ее темно-синих глаз. Тень синевы на мгновение выглядывала из-под тяжелых век и отталкивала вас, отвергая вторжение неприятного чужака. Да, в этом "переделанном" лице, в этих глазах он узнавал первобытную жестокость своего кочевого народа – яростную энергию дочери ветров пустыни и обжигающего солнца.