Внезапно он понял, что потерял из виду Шиффера, обернулся и попытался отыскать его среди посетителей, стоявших со стаканами в руках на ступеньках рядом с баром. Шиффера среди них не было.
Внезапно над ухом у него раздался вкрадчивый голос:
– Употребить не хочешь?
Поль обернулся. Перед ним стоял тип с зеленовато-бледным лицом и в бейсболке.
– Что?
– Есть чумовой "Черный Бомбей".
– "Черный" что?
Незнакомец наклонился, приобнял Поля за плечо.
– "Черный Бомбей". Голландский "Бомбей". Ты откуда свалился, чувак?
Поль высвободился и сунул парню в рожу свое удостоверение.
– Вот откуда. Вали отсюда, пока я тебя не забрал.
Дилер словно в воздухе растворился – как не было. Поль несколько мгновений созерцал свою полицейскую карточку, думая о пропасти, отделявшей сегодняшний рейв от концертов времен его молодости: суровый страж общественного порядка, неподкупный борец с криминалом, не боящийся разворошить муравейник. Думал ли он в двадцать лет, что такое возможно?
Кто-то с силой хлопнул его по спине.
– Все в порядке или как? – прокричал ему в ухо Шиффер. – Давай-ка соберись, дружок!
Поль обливался потом. Он попытался сглотнуть слюну, но не смог. Все вокруг него плыло, дрожало и колебалось; вспышки света выхватывали из темноты искаженные, словно рассеченные по диагонали, лица посетителей.
Цифер снова по-дружески ткнул его в плечо.
– Пошли. Мариус здесь. Прихватим крысу прямо в ее дыре.
Они начали протискиваться через плотную колышущуюся толпу: танцоры судорожно трясли плечами и вращали бедрами, спонтанно реагируя на поток музыки, изливающейся на них со сцены. Орудуя локтями и коленями, сыщики добрались до эстрады.
Шиффер повернул направо под ультразвуковое мяуканье гитар. Поль с трудом поспевал за старым сыщиком. Он видел, как тот спрашивает о чем-то вышибалу, перекрикивая грохот мелодии. Переговоры, видимо, увенчались успехом, потому что детина открыл-таки перед ними невидимую дверь. Поль едва успел протиснуться внутрь. Они попали в узкий полутемный проход со стенами, увешанными плакатами и афишами. На большинстве из них фигурировали турецкий полумесяц и коммунистический молот – вкупе они составляли весьма красноречивый политический символ. Шиффер снизошел до объяснений:
– Мариус руководит ячейкой крайне левых, у них штаб на улице Жарри. Это его дружки в прошлом году заварили кашу в турецких тюрьмах.
Поль краем уха слышал об этих беспорядках, но пикантных вопросов задавать не стал. Ему было не до геополитики. Музыка глухо бухала им в спину. Шиффер хмыкнул, не сбавляя хода:
– С концертами это он здорово придумал. Просто ловец душ!