Матильда воздержалась от комментариев. Она вела машину вверх по Госпитальному бульвару вдоль стальных арок метромоста.
– Куда мы едем? – вскинулась Анна.
Матильда въехала на стоянку перед больницей Питье-Сальпетриер, поставила машину на ручной тормоз и повернулась к сидевшей рядом с ней маленькой Клеопатре.
– Единственный способ разобраться в этой истории – выяснить, кем ты была "до того". Если судить по твоим шрамам, операцию тебе сделали полгода назад. Мы должны тем или иным способом вернуться в тот период твоей жизни, который предшествовал хирургическому вмешательству. – Матильда постучала себя по лбу указательным пальцем. – Ты должна помнить.
Анна бросила взгляд на вывеску на фасаде университетской больницы.
– Ты хочешь... Хочешь допросить меня под гипнозом?
– У нас нет на это времени.
– Так что же ты собираешься делать?
Матильда поправила Анне волосы.
– Твоя память бессильна, твое настоящее лицо разрушено, но есть одна вещь, которая может вспомнить за тебя.
– Какая вещь?
– Твое тело.
Научно-исследовательский биологический центр Питье-Сальпетриер располагался в здании медицинского факультета. Длинное шестиэтажное здание со множеством окон и невероятным количеством лабораторий.
Этот дом, выстроенный в стиле 60-х, напоминал Матильде университеты и больницы, где она училась и стажировалась. У нее всегда было особое пристрастие к архитектуре, и этот тип зданий ассоциировался для нее со знанием, учением и жизненным опытом.
Они направились к воротам. Их каблуки глухо стучали по посеребренному дождем тротуару. Матильда набрала код: внутри их встретили темнота и холод. Миновав огромный холл, Матильда и Анна сели в левый похожий на стальной сейф лифт. Это место подавляло Матильду: несмотря на возраст и опытность, она воспринимала его как храм. Как священную землю.
Они все ехали и ехали вверх, Анна закурила. Чувства Матильды так обострились, что ей мерещилось, будто она слышит треск горящей бумаги.
Она дала своей протеже вещи дочери, которые та забыла после празднования Нового года. Молодые женщины были одного роста, и обе предпочитали черный цвет.
На Анне был бархатный плащ с длинными узкими рукавами, пестрые шелковые брюки и лакированные туфли. Вечерний туалет делал ее похожей на маленькую девочку в трауре.
Они доехали до шестого этажа и пошли по коридору, устланному красной дорожкой, куда выходили двери с круглыми окошками наверху. Где-то в конце коридора из-под двери пробивался свет.
Они направились туда, и Матильда вошла, не постучав. Профессор Ален Вейнерди ждал их, стоя рядом с белым столом.