Таким образом, племена считали сына покойного вождя повелителем мак фава, не обращая внимания на то, что на самом деле зверя подчинил его колдун, аргивский раки. Тут логика фалладжи была очень проста — чужестранный колдун может управлять зверем, но им-то самим управляет кадир.
Сувварди очень быстро уяснили, что механический дракон слушается одного лишь Мишру. Когда он передавал свой силовой камень кому-либо другому (всегда с массой оговорок и только по прямому приказу повелителя), механический дракон вставал на дыбы и грозил в ту же секунду уничтожить всех, кто находится рядом. После нескольких таких экспериментов силовой камень окончательно объявили собственностью Мишры, а тем, кто знал о его существовании, доступно объяснили, что посягать на него не стоит. Мишра мог погрузить зверя в сон, пока сам отдыхал, и тот реагировал на малейшие движения хозяина. От Хаджара не укрылось, что вскоре раки перестал говорить со своим механическим слугой вслух, тот повиновался его жесту или кивку головы.
Завоевание сувварди внутренних областей пустыни происходило не без происшествий. Группа горячих голов из племени таладинов попыталась устроить засаду на свиту кадира. Большая часть каравана сразу же отступила, и Мишра спустил на молодых всадников механического дракона. Нападавшие потеряли убитыми пятнадцать человек, в частности сына вождя таладинов. Из сувварди не погиб никто. Вскоре таладины принесли кадиру клятвы верности.
Укрепив позиции на востоке пустыни, кадир обратил свои взоры на запад. Томакул с куполами-луковицами был центром народа фалладжи, самым большим и самым старым городом. Там находилась власть. Мишра сказал, что его больше тревожат аргивские отряды на восточных границах и возросшая активность иотийцев на юге. Хаджар знал, что на самом деле аргивянин хотел выиграть время для изучения своего удивительного существа, но кадира переубедить не удалось. Экспедиционный корпус направился на запад, к столице. «Нельзя терять ни минуты, — сказал кадир. — Кто знает, какие планы зреют в прохладных коридорах дворцов Томакула».
В прохладных коридорах никаких планов не зрело, Томакул давно прогнил, словно старое яблоко, и нужно было лишь ткнуть пальцем, чтобы он рассыпался в пыль. Жители города во многом были скорее иотийцы, нежели фалладжи. Их заботили лишь богатство, деньги и караваны. Кадир пообещал не вмешиваться в их повседневные дела, и они с радостью распахнули перед ним городские ворота. Кадир принял томакулскую дань и решил не входить в город, а стал лагерем под его стенами, в тени своего железного чудовища, чтобы горожане сами приходили к нему на поклон.