— Все кончено, — сказал Мишра, вслед за Ашнод выбираясь из укрытия. — Какое-то время мы сможем ехать на нашем звере верхом.
— Поехали немедленно, — буркнула она. Ей было наплевать, слышит ее Мишра или нет.
В последние дни путешествия они не встретили ни одного живого существа. Ураган вымел пустыню как метла, одни скалы исчезли под песком, другие, наоборот, обнажились. Наконец, проехав по пескам еще неделю, они достигли ущелья Койлоса.
Ураган обошел каньон стороной, и, по-видимому, Мишра, Урза и Токасия до сих пор могли считать себя последними посетителями транского города. Очищенные от мяса грифами и выбеленные дождями кости птицы рух все еще лежали у входа в пещеру вместе с останками уничтоженных ею су-чи.
Чем ближе путешественники подходили ко входу, тем тише и мрачнее становился Мишра, Ашнод подумала, что в его памяти оживают воспоминания, и решила, что далеко не все из них были приятными.
Несколько дней кряду они изучали разбросанные в развалинах обломки машин и пришли к выводу, что ни одна из находок не может немедленно поступить на службу к кадиру.
— Может, раньше этих металлических пауков и можно было бы использовать, — сказала в тот вечер Ашнод, — но твой брат сослужил им плохую службу, взорвав ту машину. Они и так были не в лучшем состоянии, а теперь и вовсе превратились в мусор.
При упоминании о брате Мишру передернуло. Ашнод давно поняла, что и ей, и всем остальным запрещено обсуждать с младшим братом старшего, но это лишь сильнее разжигало ее любопытство. «В чем же секрет, — недоумевала подмастерье, — как сложились их непростые отношения?» Мишра пропустил слова подмастерья мимо ушей, и Ашнод увидела, что он смотрит на кости птицы рух — они частично закрывали вход в пещеру.
Ашнод догадалась, что если им и суждено что-то найти в Койлосе, то именно там, в пещере.
Во сне Мишра непрестанно ворочался и посреди ночи проснулся с криком. Ашнод успокаивала его, как могла.
— Мне снился ветер, сильный черный ветер, — только и мог вымолвить раки. Он был весь в поту. — Он кружил вокруг меня, он говорил со мной, он хотел открыть мне тайны, ужасные, страшные тайны.
— Все в порядке, — прошептала Ашнод. — Это был просто сон, ничего особенного.
— У меня все сны особенные, — глядя в темноту, сказал Мишра.
Наутро они вошли в пещеру. Мишра говорил, что в тот раз длинный коридор был ярко освещен, но сейчас в нем царила темнота, поэтому путешественники взяли с собой масляную лампу. Ашнод провела рукой по внутренней стене туннеля. Та была сложена из гранитных кирпичей, но стыков не было видно.