— Нет. Какую?
Он откинул волосы с глаз и продекламировал:
Мяч гоняй вокруг стола, лопай столько, сколько влезет,
Лопай больше, в пузо тисни, мяч гоняй, аминь.
— В пузо тисни? — переспросила я.
Джейми похлопал по сумке, висящей у него на поясе.
— Складывай еду в живот, а не в сумку, — объяснил он, сорвал длинную травинку и начал перекатывать ее между ладонями.
— Да, так был разгар зимы, но довольно мягкой, так что нам повезло, в холод мы бы долго не продержались. Иногда нам удавалось поймать в силки кролика — ели их сырыми, потому что боялись развести костер, а иной раз даже оленя, но выпадали дни и вовсе без дичи, вот как в тот раз, о котором я рассказываю.
Крупные белые зубы перекусили травинку. Я тоже сорвала стебелек и стала его грызть. Он был сладкий, чуть кисловатый, но мягкая его часть, которую можно было пожевать, составляла не больше дюйма — м-да, не особенно питательно.
Отбросив наполовину разжеванный стебелек, Джейми сорвал еще один и продолжил рассказ.
— За несколько дней до этого выпал снег — совсем немного, так, взялся корочкой под деревьями, а все остальное — грязь. Я искал древесные губки, ну, знаешь, такие большие оранжевые штуки, которые растут внизу на деревьях, провалился сквозь наст и наступил на траву, росшую на прогалине между деревьями. Наверное, туда попадает немного солнца. Обычно такие места находят олени. Они разгребают снег и объедают траву до самых корней. А это место они еще не нашли, я и подумал — если они выживают зимой на таком корме, так почему мне не попробовать? К тому времени я так проголодался, что сварил бы и съел собственные башмаки, если бы они не требовались мне для ходьбы. Так что я съел всю траву, обглодал все до корней, как олени.
— Так сколько же ты пробыл без еды? — в смятении спросила я.
— Три дня вообще без крошки во рту и неделю на болтушке — пригоршня овса и немного воды. Да-а, — протянул Джейми, задумчиво разглядывая травинку, — зимняя трава такая жесткая и кислая — совсем не похожа на эту, но я тогда и внимания не обратил. — И внезапно ухмыльнулся. — Я еще не подумал, что у оленя четыре желудка, а у меня только один. Такие были колики! И долго мучали газы. Потом один старик мне рассказал, что если уж собираешься есть траву, ее нужно сначала отварить, но я-то этого не знал. А хоть бы и знал. Я тогда был таким голодным, что не стал бы дожидаться.
Он вскочил на ноги и протянул мне руку, помогая подняться.
— Пора приниматься за работу. Спасибо за еду, девочка.
Он протянул мне корзинку и пошел в сторону конюшен. На его волосах сверкало солнце, словно это был клад из золотых и медных монет.