Моргейна глубоко вздохнула. В покоях царила мертвая тишина, лишь слышно было, как под окнами лает собака да где-то стрекочет кузнечик. Наконец она произнесла:
- Именем Богини, Артур, раз уж ты желаешь, чтобы я в конце концов сказала об этом... Я родила сына от Короля-Оленя, через десять лун после того, как тебя посвятили в короли на Драконьем острове. Моргауза взяла его на воспитание и поклялась, что ты никогда не услышишь об этом от нее. Теперь ты услышал это от меня. И покончим же с этим делом.
Артур был бледен, как смерть. Он заключил сестру в объятия, и Моргейна почувствовала, что он дрожит всем телом. По лицу его текли слезы, и он не старался ни сдержать их, ни вытереть.
- Ах, Моргейна, Моргейна, бедная моя сестра... Я знал, что причинил тебе великое зло, но даже не думал, что оно настолько велико...
- Ты хочешь сказать, что это правда? - выкрикнула Гвенвифар. - Что эта распутница, твоя сестра, испытала свое развратное искусство на собственном брате?!
Артур обернулся к жене, не выпуская Моргейну из объятий.
- Молчи! Не смей осуждать мою сестру - то была не ее затея и не ее вина!
Он глубоко, судорожно вздохнул, и Гвенвифар успела услышать эхо собственных злых слов.
- Бедная моя сестра, - повторил он. - И ты несла эту ношу одна, не желая перекладывать на меня мою вину... Нет, Гвенвифар, - пылко сказал он, снова оборачиваясь к жене, - все было не так, как ты думаешь. Это произошло, когда меня посвящали в короли, и мы не узнали друг друга: было темно, а мы не виделись еще с тех пор, когда я был малышом и Моргейна носила меня на руках. Она была для меня просто жрицей Матери, а я для нее Увенчанным Рогами. Когда же мы узнали друг друга, было уже поздно, и беда свершилась, - произнес Артур, и в голосе его звенели слезы. Он прижал Моргейну к себе и разрыдался. - Моргейна, Моргейна, ты должна была сказать мне!
- И снова ты думаешь только о ней! - крикнула Гвенвифар. - А не о своем величайшем грехе! Ведь она - твоя сестра, плод чрева твоей матери, и за это Бог покарает тебя...
- Он и так меня покарал, - сказал Артур, обнимая Моргейну. - Но грех тот был совершен по неведению - мы не желали ничего дурного.
- Может быть, - нерешительно произнесла Гвенвифар, - именно за это он и покарал тебя бесплодием, и даже теперь, если бы ты покаялся и исполнил епитимью...
Моргейна мягко высвободилась из объятий Артура. Гвенвифар в бессильной ярости следила, как Моргейна вытерла ему слезы своим платком - как бы ей ни хотелось обратного, но в этом жесте не было никакого распутства. Так могла бы сделать мать или старшая сестра.