Я еще ничего не сказала, как он заговорил снова:
— Ma petite,чем я обязан такой чести? Ты соизволила мне позвонить?
Голос его был спокоен, но что-то такое в нем слышалось. Что-то вроде упрека.
Что ж, вперед. Я развернула свои войска и попыталась говорить как разумный человек — это не всегда у меня получается хорошо.
— Я уже полгода не звонила...
— Я в курсе, ma petite.
Снисходительность. Терпеть ее не могу, и потому слегка разозлилась. Злость чуть-чуть прояснила мысли.
— Если ты перестанешь перебивать, я смогу сказать, зачем звоню.
— Сердце мое трепещет в жажде узнать.
Ей-богу, я чуть не бросила трубку. Он всегда был рад потоптаться на костях, но я отчасти понимала, что заслужила такое отношение, и оттого разозлилась сильнее. От собственной неправоты — она меня всегда выводит из себя. Я полгода боялась, и сейчас еще боюсь. Боюсь быть рядом с ним, боюсь того, что я делаю. Черт тебя побери, Анита, возьми себя в руки!
— Язвить — это моя работа, Жан-Клод.
— А какая же тогда моя?
— Я хочу попросить тебя об услуге.
— В самом деле? — Звучало это так, будто он может и отказать.
— Жан-Клод, перестань, пожалуйста. Я прошу помощи. Это нечасто бывает.
— Вот это правда. И чего же ты хочешь, ma petite?Ты знаешь, что тебе достаточно попросить, и я сделаю. Как бы на тебя ни злился.
Я оставила комментарий без внимания, поскольку не знала, что сказать.
— Ты знаешь клуб «Нарцисс в цепях»?
Он помолчал пару секунд:
— Oui.
—Ты можешь рассказать мне, как туда проехать, и встретить меня там?
— А ты знаешь, какого сорта этот клуб?
— Да.
— Точно знаешь?
— Я знаю, что это клуб, где развлекаются со связанными.
— Если ты не слишком изменилась за последние полгода, ma petite,это не то, что тебе нравилось.
— Не мне.
— Твои леопарды опять отбились от рук?
— Вроде этого. — И я рассказала ему, в чем дело.
— Я этого Марко не знаю.
— Я и не предполагала, что ты его знаешь.
— Но предполагала, что я знаю, где клуб?
— Надеялась.
— Я тебя там встречу кое с кем из моих. Или ты позволишь только мне скакать тебе на помощь?
Сейчас он говорил с некоторой усмешкой. Все лучше, чем злость — я так думаю.
— Приведи тех, кто тебе нужен.
— Ты доверяешь моему суждению?
— В этом — да.
— Но не во всем, — заключил он негромко.
— Во всем я никому не верю, Жан-Клод.
Он вздохнул:
— Такая молодая и такая... циничная.
— Не циничная, а опытная, Жан-Клод.
— А в чем разница?
— Циничный — ты.
Он засмеялся, и смех этот погладил меня как легкая ладонь.
— Да, — сказал он, — это объясняет разницу.
— Ты мне скажи, наконец, пожалуйста, куда ехать.
«Пожалуйста» я добавила, чтобы ускорить процесс.