ты спала с незнакомым мужчиной.
— Он ее Нимир-Радж, — возразил Натэниел. — Они предназначены быть парой.
— Приятно так думать, — сказал Жан-Клод, — но я бывал в положении, в котором теперь ma petite.Я ощущал этот голод веками, и я тебе говорю: ты не сможешь сегодня быть среди оборотней, если не насытишься. Я снова спрашиваю: ты не можешь отложить эту встречу на пару суток?
— Может быть, на одну ночь, — сказала я.
Он покачал головой:
— Нет, ma petite,одной ночи недостаточно. Тебя тянет к Ричарду, а теперь еще и к Нимир-Раджу. Ты не сможешь ясно мыслить в их присутствии, если не напитаешься как следует. На кону стоит жизнь твоего леопарда. Разве ты можешь позволить себе отвлечься? Можешь вынести мысль о потере самообладания на публике, среди возможных врагов?
— Будь ты проклят!
— Может быть, и буду, но разве я сказал неправду хоть в чем-то?
— Нет. — Я встряхнула головой. — Противно признавать, но нет.
— Тогда позволь нам принять меры предосторожности, ma petite.To, что Нимир-Радж не представлял опасности, — чистое везение. Наша жизнь и без того достаточно осложнена.
Я знала, без чего это «без того». Без случайной беременности. Мысль о ней охладила мне кровь лучше всего прочего. Я закрыла лицо руками:
— Не могу я!
— Тогда позвони Ричарду и скажи, что сегодня ты не придешь. В таком виде тебе нельзя идти, ma petite.Голод станет тем злее, чем дольше ты ему отказываешь в удовлетворении.
Я приподняла лицо и посмотрела на него:
— И насколько злым он станет?
Он опустил глаза:
— Достаточно.
Я подползла к нему, заставила на меня взглянуть:
— До чего он дойдет?
Он постарался уклониться от моего взгляда. Щит его снова был на месте, и я не знаю, что он чувствовал.
— Тебя будет тянуть ко всем мужчинам. Ты будешь... я не могу сказать, ни что ты будешь делать, ma petite,ни с кем ты это будешь делать.
Я вытаращила глаза:
— Да я никогда не стану...
Он положил палец мне на губы:
— Ma petite,если ты не наткнулась на воспоминания о первых днях, как этопоселилось во мне, тебе очень повезло. Я был редким распутником до того, как стал вампиром. Но то, что я делал, когда впервые на меня обрушилось желание... Оно обрушилось не сразу, потому что сначала я жаждал крови, а потом эта жажда утихла и возникло желание. — Он взял мои руки в свои, прижал к своей холодной груди. — Я делал такие вещи, ma petite,что даже закоренелый либертинец смутился бы. Взгляд, жест — и я уже себя не помнил.
— Белль Морт не пыталась тебя защитить?
— Я встретил Белль Морт, когда уже пять лет был мертв.
Я уставилась на него:
— Я думала, Белль Морт была твоей... как это называется? В общем, которая превратила тебя в вампира.