У Тугрика приличный костюм, белая рубашка и шелковый галстук. На ногах тончайшие мокасины.
На эльфа он не похож вот на столько.
Из перехода вылезает запыхавшийся Дюша.
— Привет! — выдыхает он. — Геночка, ну нельзя же так. Там же машины!
— Вижу, — мрачно говорит Генка. Она разочарована и не пытается это скрыть; она представляла себе эльфов совершенно иначе.
На Дюшу, напротив, внушительный облик Тугрика производит некоторое впечатление.
— Ты где сейчас? — он наконец отдышался и теперь пытается завязать дружелюбный разговор.
— Да так, в одной фирме, — рассеянно отвечает тот.
Генке иногда Дюша напоминает щенка, который машет хвостом любому двуногому, заглядывает в глаза, а то и переворачивается на пузо, подставляя нежный розовый животик. Иногда это до ужаса трогательно. Но чаще раздражает.
Тугрик тем временем легко перепрыгивает через низкий парапет и деловито устремляется в глубь скверика. Генка перелезает следом — гранит еще мокрый, то ли от росы, то ли потому, что мимо недавно прошла поливальная машина. Дюша предпочитает сделать крюк и солидно вдвинуться в проем меж двух тумб, увенчанных огромными гранитными пирами.
От разогретой земли тянет острым запахом. Где-то на дальнем дереве заливается соловей. Иногда его даже слышно сквозь доносящийся с проспекта рев машин.
— А Рыжий тоже бросил, — говорит Дюша тем временем, — ушел в ГиБДД, представляешь? Ну, помнишь Рыжего?
— Как бы смутно, — бросает Тугрик, не оборачиваясь. У него крепкий стриженый затылок.
— А… — Дюша растерянно замолкает. Ему неловко, и он не понимает почему.
Как ни странно, Генке тоже неловко и тоже непонятно почему. Они ж не напрашивались! Может, Тугрик злится, что они оказались неподходящими эльфами? Хотя, собственно, с чего бы? Видела она этих эльфов… Они в переходах поют.
Они идут дальше, задевая за разросшиеся кусты. Дорожка петляет, ее пересекают сырые следы дождевых червей…
— А я тему взял. По фоновому излучению радиогалактик, — говорит Дюша. Ему очень хочется, чтобы его похвалили. — Надо же, — рассеянно говорит Тугрик, — круто… Генке кажется, что в его прищуренных глазах мелькает холодное презрение к человеку, который занимается таким ненужным делом. Ей становится обидно за Дюшу. Она, Генка, может наезжать на него сколько угодно, это ее право, но чтобы какой-то тип, работающий в одной фирме…
Она уже открывает рот, чтобы объяснить Тугрику, какой Дюша многообещающий молодой ученый и что ему наверняка, наверняка светит Нобелевка, но тут Тугрик вдруг начинает беспокойно оглядываться и его шаг теряет былую Уверенность.