– Спокойней, Ягр, спокойней. Мне маркиз еще нужен живым.
Ягр резко повернулся и махнул армельтинцам.
– Все, уходим. Работенку нашли, на краю света, Джайллар ее забери вместе со всеми маркизами, баронами, со всей Боравией этой гребаной… Теперь будем репой давится и дождевой водой запивать, до самой Армельтии…
Ягр повернулся и пошел к дверям. У порога он остановился, бросил на маркиза кровожадный взгляд и медленно проговорил:
– Жаль, что у вас нет детей. Я бы зажарил их на медленном огне, поливая маслом. Если я узнаю, маркиз, что вы пережили встречу с гвардейцами короля, то я вернусь. Вернусь непременно, чтобы ободрать с вас шкуру. И эту шкуру брошу на пол в нужнике самого грязного борделя Тарра, чтобы вонючие бродяги мочились и плевали на нее, произнося ваше имя…
6.
Слуга с холеным надменным лицом проводил графа к приемному залу, и остановившись перед огромной дверью красного дерева, украшенной замысловатой резьбой, громко постучал.
– Госпожа готова принять вас, граф.
Биролец задумчиво скосил единственный мутный глаз на яркую ливрею слуги и слегка оправил свой видавший виды кожаный камзол странного покроя.
Дверь медленно распахнулась. В нос графу ударил божественный аромат, в котором смешались чудные запахи изысканных яств, дорогих духов и благовоний. Послышалась легкая музыка и женский смех. Граф сурово поморщился и вслед за слугой вошел в зал.
– Граф Бирольский Михаэль Второй прибыл, моя госпожа.
Слуга выкрикнул приветствие, и поспешно протиснувшись между графом и дверью, кинулся вон.
Граф нерешительно замер на пороге, осматривая светлый просторный зал, заставленный огромными расписными вазами с яркими экзотическими цветами. На огромном пушистом ковре среди подушек и изящных столиков с разнообразными бутылками сидели и лежали полуобнаженные девушки. Повсюду мягко колыхались шелковые занавеси. Над всем этим возвышался огромный портрет самого графа Норкского Оскара Одиннадцатого, в шитом золотом клобуке, с регалиями и крошечной черной куницей в руках.
От обильных непривычных запахов, от всего увиденного у графа слегка закружилась голова. Он неловко покачнулся и ступил своими огромными неуклюжими ботинками на длинный ворс ковра. Девушки в зале прервали беседу и одновременно повернули к нему лица. Одна из них, высокая, темноволосая и темноглазая легко вскочила и склонилась перед ним в поклоне, обнажив полные белые груди с крупными сосками.
– Моя госпожа сейчас примет вас, дорогой граф!
Девушки вокруг засмеялись. Михаэль хрипло закашлялся и с трудом отвел взгляд в сторону.
– Велена! Не смущай нашего высокого гостя! – над залом поплыл густой бархатистый голос, и навстречу бирольцу, раздвигая шелка выплыла сама графиня Аскона. Ее круглое, как Первая Луна, чистое лицо лучилось добротой и спокойствием. – Все немедленно оденьтесь, бесстыдницы. Там, откуда прибыл наш дорогой гость не принято расхаживать обнаженными.