Вайтари раздраженно передернул плечами.
– Дело вовсе не в том, – сказал он. – Морель сумасшедший. Какое он имеет значение? Но вы упустили время. Поезд ушел. Его уже не догонишь.
Дажон наклонил голову. За двадцать лет, которые провел в Африке, всякий раз, когда вопрос заходил о политических реформах, он слышал хор голосов, твердивший либо «слишком рано», либо «слишком поздно».
– Чепуха! – грубо возразил он. – Журналистские штучки… Для умеренности и золотой середины никогда не поздно, именно они обеспечивают прогресс…
– Ну уж извини, – перебил Вайтари. – Ничего они не обеспечивают. Быть может, прогресс заканчивается умеренностью, после нескольких исторических эпох, но начинается не ею… Я провел с вами три года, почти полный избирательный срок… Но когда потребовалось дать министерский портфель африканцу, вы дали его Боданго…
– Дакар важнее – и политически, и экономически, чем Сионвилль, – сказал Дажон. – Дело не в личностях, и ты это знаешь.
– Я рассуждаю не с личной точки зрения, – высокомерно отозвался Вайтари. – Но если говорить по существу, что вы сделали для политического воспитания масс в ФЭА?
– Ну, дорогой… Ты знаешь не хуже меня, в чем тут суть. Нельзя добиваться политического, да и какого угодно воспитания масс без попутного экономического, культурного и социального строительства. Надо одновременно создать привилегированный слой и рынки сбыта, профессиональное движение и промышленность. Создавать одно без другого – ковать народные бедствия. Политическая независимость должна идти в ногу с независимостью экономической, не то последствия будут ужасными. Мы были вынуждены действовать медленно.
До начала атомной эры не существовало, да и теперь не существует национальных или интернациональных ресурсов, позволяющих решать обе эти задачи одновременно… И все же мы добились жизненно необходимого минимума. Это больше того, чем могут похвастать кое-какие «независимые» государства…
– Русским удалось осуществить такой трюк, не дожидаясь атомного чуда, – вставил Вайтари.
– Да, но какой ценой? Мы ведь тоже сделали такую попытку. Конго-Океан. Все силы направили на гигиену, питание, рождаемость. Основа для дальнейшего движения заложена.
Это уже что-то.
– Затея с Конго-Океаном была преступлением против человечества, потому что командовали там вы, европейцы, а мы, африканцы, мерли тысячами, – спокойно заметил Вайтари. – Если бы построить железную дорогу решили сами африканцы, хозяева своей земли, тогда, хотя жертв и было бы вдвое больше, Конго-Океан превозносили бы как достижение прогресса и цивилизации.