— Ну, я увидел его имя. Там, ну... на членской карточке.
Представители СМИ снова громко ахнули. Фитц простонал:
— О Боже, кто-нибудь, заткните этого дурня! Скорее, дайте мне пистолет!
— Да уж, теперь вы влипли, — любезно поддакнул ему Гриффин.
В телевизоре Сьерра выдержал паузу, снова широко улыбнулся в камеры и изготовился к решающей атаке.
— Мистер Мерфи, правда ли, что когда кто-либо берет в «Блокбастере» напрокат видеокассету с фильмом, эта операция фиксируется документально?
— Э... ну... да, конечно. Человек предъявляет карточку. Мы ее сканируем в компьютер. Затем... как вы знаете... мы сканируем код кассеты. Так что в компьютере содержится... э... информация о кассете и... э... о том, кто ее взял... Да!.. Еще о том, в какой день и в какое время. Понимаете, поэтому мы знаем, кто какой фильм взял. И если человек его задерживает, то должен заплатить штраф за просрочку... вот такая система. Поэтому... если вы работаете в пункте видеопроката... вы во всем этом разбираетесь. — Парень с самым искренним и серьезным видом закивал головой. — Еще у нас есть теперь такая программа... если вы возвращаете новинку сразу... ну, в течение суток, то получаете доллар кредита на ваш счет в «Блокбастере». Поэтому когда люди возвращают кассету, теперь тоже показывают карточку. Я в том смысле... что доллар есть доллар.
На экране было видно, что адвокат Эдди Комо чуть не уписался от счастья прямо на месте.
— Итак, — торжествующе прогремел он, — вы не только сами видели, как Эдди Комо возвращает кассету в ваш пункт десятого мая, в десять двадцать пять вечера — то есть всего за несколько минут до нападения на миссис Розен в Ист-Сайде (куда физически невозможно доехать за пять минут), — но вы также имеете документальное подтверждение этой операции, зафиксированной компьютером.
— Чертовы компьютеры! — прорычал Фитц.
А тем временем на экране юный сотрудник прокатного пункта Лукас Мерфи, новая знаменитость, человек месяца, со всей серьезностью ответил:
— М-м... да, это так.
Репортеры возбужденно загудели. Сидящий здесь же, в комнате совещаний, Уотерс, вздохнув, покачал головой. В телефонной трубке раздались стенания Фитца, затем последовал приглушенный хруст пилюль от изжоги.
— Ну же, давай, — подзадорил Гриффин, напряженно глядя на экран. — Задай ему следующий вопрос, логически вытекающий из предыдущего.
Но адвокат Эдди Комо оказался умнее, чем казался на первый взгляд. Фрэнк Сьерра поблагодарил прессу, возблагодарил Бога за то, что тот открыл им правду — пускай даже это произошло с трагическим опозданием, — а затем, стоя все еще на шаг впереди, оттащил своего лупоглазого свидетеля от линии камер. Брифинг для журналистов закончился. Десятый канал переключил картинку, и в кадре опять появилась вездесущая старушка Морин. Глаза ее горели ярче обычного, и она произнесла, задыхаясь от волнения: