Колхаун слегка вздрогнул.
Сержант Селлерс торжествующе улыбнулся.
— Ага, ясно, — сказал он. — Ну что, начнем разговор?
— Не представляю, о чем мы будем говорить, — сказал Колхаун.
— Ну, наш Шустрик — крепкий орешек, его нельзя недооценивать. Иначе попадешь в беду. Как, например, он обработал Мардж Фалтон, что живет в квартире 42 в доме 817 по Биллинджер-стрит. Этот самый Колберн Хейл, или Кол Хейл, как зовут его друзья, жил по соседству, в квартире 43.
Что, как вы думаете, произошло? — продолжал сержант. — Дональд Лэм появляется там и стучит в дверь квартиры Колберна Хейла. Не получив ответа, он снова стучит, пока наконец Мардж Фалтон не выходит на площадку, чтобы узнать, откуда весь этот шум, и сообщить Дональду Лэму, что, по всей видимости, Хейла нет дома.
Вот тут-то мистер Лэм показал себя. Он был просто гениален. Мардж Фалтон принимает его за литературного агента Колберна Хейла. Он вытягивает из нее все, что ей известно, — а именно, что Хейл уехал среди ночи. Затем мы видим мистера Лэма здесь.
Колхаун перевел взгляд с сержанта на меня, потом снова посмотрел на сержанта.
— Значит, — продолжал Селлерс, — Дональд Лэм раздобыл информацию, которая заставила его приехать сюда, на границу. Поэтому нам бы хотелось узнать более подробно о Хейле и о том, почему вы им интересуетесь.
— Так вы тоже его ищете? — спросил я. — Ну и как?
Тепло или холодно?
— Может быть, тепло, а может, и холодно. Могильный холод, — многозначительно добавил он.
— Вряд ли отдел полиции Калексико станет названивать в Лос-Анджелес только потому, что кто-то там пропал.
— Логично, — любезно согласился Селлерс.
— И, — продолжал я, — если вы разыскиваете Хейла и вам стало известно, что я тоже ищу его, значит, и вы разузнали нечто, что привело вас сюда. Ибо вам в голову не приходило, что вы шли по моим следам, — иначе вы не были бы так удивлены, увидев меня здесь.
— Кто тебе сказал, что я удивлен? — спросил Селлерс.
— Ваше лицо.
— Ты перепутал роли, — сказал Селлерс. — Здесь я задаю вопросы.
— Может быть, — ответил я. — Хейл замешан в контрабанде наркотиков. Но мы не знаем его роли в этом деле.
Я обратился к Колхауну:
— В случае, если совершено какое-то преступление и есть причины подозревать, что вы каким-то образом причастны к нему, то вы можете не говорить ни слова. Селлерсу следовало бы предупредить вас о том, что любое ваше заявление может быть использовано против вас и что вы имеете право прибегнуть к услугам адвоката.
— Но здесь не может быть никакого преступления, — сказал Колхаун.
— Ну, разумеется, — с сарказмом в голосе произнес я, — Фрэнк Селлерс приехал сюда распространять билеты благотворительной лотереи.