– Ну, не знаю, – ответил Холкомб. – Я...
– Если вы можете опознать выбегающего из домика человека, то почему бы вам не опознать кого-нибудь из фоторепортеров?
– Откровенно говоря, это не так легко, когда вспышки сверкают прямо в глаза. Я...
– А, так вспышки вас ослепили, – заметил Мейсон.
– Но, не настолько, чтобы я не мог опознать вас, – рявкнул сержант Холкомб.
– Понимаю, – ответил Мейсон с улыбкой. – Лампы-вспышки ослепляли вас так, что вы не могли бы опознать кого-либо другого, но не так, чтобы вы не могли бы опознать меня.
– Я не говорил этого.
– Итак, как выглядели эти фоторепортеры? Вы можете их описать?
– Некоторых, да.
– Ну, тогда пожалуйста.
– Рядом со мной, – сказал сержант Холкомб, – стоял фоторепортер, который подошел ближе всех и первый сфотографировал меня. На нем был черный плащ.
– Сколько ему могло быть лет?
– Я не присматривался так, чтобы можно было сказать столько ему лет. Но он был довольно молодым.
– Какого роста?
– О, довольно высокий... может быть такого же роста, как вы.
– Какая у него была фигура?
Холкомб внимательно посмотрел на Мейсона.
– Приблизительно такая же как у вас.
– Вы с ними разговаривали?
– Нет. Я уже говорил, что смотрел на вас, когда вы выбежали из домика. Вы бежали прямо на меня, закрывая лицо от света фар машины и вели себя как жалкий адвокат, запутавшийся в сети своих собственных интриг и...
– Хватит, – крикнул судья Осборн, стуча молотком по столу. – Сержант Холкомб, вы хорошо знаете, что так нельзя.
Сержант Холкомб сказал со злостью:
– А чего он пытается убедить меня в том, что я не мог его увидеть.
– Все равно. Эти личные выпады неуместны. Когда вы даете показания в Суде, сержант, следует ограничиться ответами на вопросы. В противном случае я буду вынужден наказать вас штрафом. Вы поняли?
– Да, – мрачно ответил сержант Холкомб.
– Итак, как вы сказали, этот человек, который стоял рядом, сфотографировал вас, когда вы приехали? – спросил Мейсон.
– Да.
– Что вы тогда сделали? Вы помните?
– Помню точно, – сказал сержант Холкомб. – Я наклонился вперед и выключил освещение приборной доски, чтобы Гоушен мог лучше видеть... Это значит, чтобы ничто не светило ему в глаза, когда он смотрел сквозь стекло.
– Я покажу вам фотографию, сержант. Прошу вас сказать, была ли она сделана фоторепортером стоящим рядом с машиной. Как вы видите, на ней свидетель Гоушен сидит рядом с вами, а вы наклоняетесь вперед...
– Да, это тот снимок, – подтвердил сержант Холкомб. – Он сделал его как раз в тот момент.
– Вы только один раз наклонились вперед? Тогда, когда выключали зажигание и освещение приборной доски?