Она вскочила.
— Проклятье!
— Ол-райт, сестренка, я тебя предупредил.
— Ты слишком уверен в себе, проклятый болван!
— Если разрешишь, я возьму у тебя еще одну сигарету.
Она протянула мне портсигар.
— Ну, ты сразил меня наповал. Может, я спятила?
Я видела, как ты вошел в отель, помню, как ты выспрашивал меня, копы охотились за тобой, я выследила тебя, привезла сюда, не зная, кто ты такой, черт возьми… Наверное, ты частный сыщик, работаешь на Альту Эшбьюри, — нет, ты скорее подходишь для ее старика.
Я зажег сигарету.
— Но зачем ты со мной разоткровенничался? Почему бы не дать мне вывернуться наизнанку, притвориться, что ты мой союзник, вытянуть из меня все, что я знаю, и затем вонзить в меня когти?
Я взглянул на нее.
— Детка, будь я проклят, если я понимаю. — И это была правда.
Она, по-видимому, все же не хотела сдавать позиций.
— Ты, однако, вполне мог быть тем, кто пристукнул Рингоулда.
— Вероятно.
— Я могу тебя посадить.
— Ты так полагаешь?
— Да, могу.
— Вот телефон.
Она сощурила глаза.
— И тогда ты впутаешь меня в эту историю, покажешь, что мои побуждения корыстны и… да будь все проклято! Какой смысл?
— Чем мы займемся сейчас? — осведомился я.
— Хорошенько выпьем. Когда я думаю, что ты мог сотворить со мной, и ничего не предпринял… Черт возьми! Я не могу тебя раскусить. Ведь ты не идиот. Ты хитер и ловок, способен управлять игрой… И вместе с тем, когда мне грозит расставленная тобой ловушка, ты не пользуешься ею… Что ж, век живи, век учись. Что тебе предложить к виски? Содовую или обычную воду?
— У тебя есть шотландское виски?
— Очень немного.
— У меня есть подотчетные деньги, которые, в случае необходимости, можно отнести к непредвиденным, экстренным расходам.
— Ну а сейчас разве не такой случай?
— Не знаешь, кто тут поблизости торгует ночью?
— Допустим, знаю.
— Ол-райт, позвони ему. Пусть нам пришлют полдюжины шотландского.
— Ты не шутишь?
Я вынул бумажник, выудил оттуда пятидесятидолларовую купюру, положил на край стола.
— Мой босс, правда, назвал бы это швырянием денег на ветер.
Распорядившись по телефону насчет шотландского, Эстер предложила:
— Давай пока разопьем мою бутылку.
Она принесла виски, лед и содовую.
— Не давай мне напиваться, Джон. Иначе я начну плакать, закачу истерику. Меня давно никто не угощал хорошей выпивкой. И досадно, что ты поставил ее не ради меня, а просто потому, что ты — это ты. Широкий жест… Что-то в тебе есть, перед чем невозможно устоять… Поцелуй меня.
Я поцеловал ее.
— К черту выпивку! Поцелуй меня крепче!
Через четверть часа посыльный принес нам шесть бутылок виски.