— И после этого режет мясо толстыми ломтями и жарит на плите!
— Стало быть, значит, пока он возится со сковородкой, руки у него заняты, так? А твоя винтовка? Она-то на что?
— Вот уж спасибо! Видел я раз, как он жонглировал… веришь, даже дух захватило?!
— Так он жонглировал?
— Угу… ножами! Пятью сразу, если хочешь знать! А ножи, между прочим, острые, как бритва!
Где-то вдалеке хрипло рявкнула винтовка, и эхо разнесло грохот выстрела по лесистым склонам холмов. Линн Такер вскинул голову и прислушался.
— Кто это может быть? — спросил он.
— Да он самый, кто ж еще? Каждый Божий день притаскивает целую связку подстреленных белок! Говорит, что, дескать, без ума от их мяса и требует, чтобы жена приготовила ему рагу: кролика вместе с белками. Тьфу, пропасть! А съедает в один присест фунтов десять, будь я проклят!
Линн Такер обвел задумчивым взглядом просвет среди деревьев, за которым темнело ущелье. В глубине его ложились синеватые тени. А вдалеке, где укрытые шапкой снега, высились горы, поднимался голубоватый туман, окутывая вершины, точно прозрачной вуалью.
Он кивнул.
— У меня появилась одна интересная мысль по поводу этого господина, — все так же невозмутимо пробормотал он.
— Может быть, тогда вам будет интересно узнать, — вмешался хозяин гостиницы, — что этих самых белок он снимает из кольта!
— Сорок пятого?!
— Да, сынок. Неплохо, верно?
Его собеседник уважительно прищелкнул языком.
— Посмотрим, что тут можно сделать, — пробормотал он. — Во всяком случае, постараюсь до вечера не попадаться ему на глаза.
Именно так он и сделал — до самого вечера просидел в погребе гостинице. Только когда сгустились сумерки, над головой его послышались шаги, и кто-то чуть слышно поскребся в дверь.
Он тихо, как бесплотный дух, прокрался вверх по лестнице, и Чак Харпер бесшумно отворил ему дверь. В руке он держал лампу и Линн невольно поразился, каким белым было его лицо.
— Вы готовы? — прерывистым от волнения голосом спросил он.
— Готов. Во сколько он улегся спать?
— Около часа назад.
— Спит?
— Спит! Храпит на весь дом.
— Люблю людей, которые вот так спят! Сразу видно, что совесть чиста! — сказал Линн Такер с такой улыбкой, что Чак не мог не улыбнуться в ответ.
Они направились в кухню, где миссис Харпер, мрачная, как туча, протянула Такеру чашку черного кофе. Он вежливо поблагодарил и принялся потягивать мелкими глотками обжигающую жидкость, прижимаясь то одним, то другим боком к горячей печи, чтобы поскорее согреться и выгнать из костей промозглую сырость погреба.
— Похоже, мне пора, — наконец сказал он. — Пара минут, и я вернусь.