Я оставил Уайтвелла наедине с Бертой, прогулялся вниз по улице до бара, купил там зубочистку. И вернулся в номер Берты Кул. Она была одна.
— Где же Уайтвелл? — поинтересовался я.
— Ушел собрать кое-какие вещи… Дружок, тебе все-таки не следовало с ним так жестоко обращаться.
— Я в самом деле дал ему шанс, придумав эту историю с потерей памяти, а он оказался слишком глух, чтобы это понять… чтобы понять других, — сказал я.
— Нет, не совсем глух. Он просто уверен, что Филипп сделает все, что от него потребует отец.
— Филипп влюблен! Пойми это!
— Дональд, а как насчет того письма, что он послал. Что в нем было?
— Да ничего особенного.
Зазвонил телефон. Берта подняла трубку, произнесла:
— Алло. — Некоторое время слушала, потом сказала: — Хорошо, мы выезжаем. — Она повесила трубку. — Филипп зафрахтовал самолет. И его самолет, и тот, на котором ты прилетел из Рино, вместят нас всех. Мы отправляемся немедленно… Дональд, так что было в этом письме?
— Давай поспешим!
Берта летела «моим» самолетом, все остальные — самолетом, зафрахтованным Филиппом. В последнюю минуту Пол Эндикотт решил, что он тоже полетит, «просто, чтобы прокатиться».
Гул авиационного двигателя убаюкал меня сразу после взлета. Время от времени Берта будила меня вопросами. Я бормотал односложные ответы и снова погружался в обволакивающий сознание сон.
— Ты не должен драться с Артуром Уайтвеллом, Дональд, — донеслось до меня.
— Угу.
Ты, чертенок, знай: Берта сразу поняла, что ты вовсе потерял голову из-за женщины. Ты влюбляешься в них по всем правилам… ну, то есть на самом деле влюбляешься, но гораздо больше ты влюблен в свою профессию. Отвечай, Дональд. Разве не так?
— Полагаю… угу…
— Скажи мне, Хелен Фрамли убила того мужчину, с которым жила?
Я приоткрыл глаза.
— Она не жила с ним.
— Брось!
— Это было деловое соглашение.
Через некоторое время Берта возобновила атаку.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Какой?
— Убила она его или нет?
— Надеюсь, что нет.
У меня не было необходимости открывать свои глаза, чтобы увидеть, как ее блестящие маленькие глазки исследуют каждую черточку моего лица, чтобы обнаружить на нем какую-нибудь, которая выдала бы ожидаемый ею ответ.
— Ты сам говорил, что Хелен Фрамли многое известно о том, кто совершил убийство.
— Возможно.
— Что-то такое известно, о чем она не сообщила полиции.
— Вероятно.
— Держу пари, Дональд, она тебе обо всем рассказала. Ты вытянул из нее что надо, чертенок. Как тебе это удается? Ты их гипнотизируешь? Должно быть, так. Ты же не можешь применить к ним методы пещерного человека, сексуального насильника. Они сами открываются тебе… Может быть, на них действует всегдашняя твоя готовность драться, даже когда ты знаешь, что проигрываешь. Я думаю, так оно и есть. Я знаю женщин. Нам нравятся мужчины-бойцы.