Люба оказывается очень непосредственной и искренней девушкой и, видимо, действительно любила Веру. Впрочем, Вера это, кажется, вполне заслуживала. Но характер у нее был сложнее, чем у подружки. И мне надо его понять. Только тогда можно будет понять и поступки, а может быть, и угадать их.
- Скажите, - снова спрашиваю я Любу, - а с кем Вера еще дружила, кроме вас?
- С Катей, - убежденно отвечает Люба. - Это ее школьная подруга. Очень славная девушка.
Однако ни фамилии, ни телефона этой Кати она не знает. С ней Люба встречалась лишь у Веры, и то не часто.
- Последний вопрос, - говорю я. - Вы не знаете, почему Вера хотела уйти с этой работы?
Люба пожимает плечами.
- Ей было трудно, тут вечная беготня.
- Она вам это говорила?
- Ой, что вы! Но я это прекрасно понимала. Я сама одно время работала секретарем.
- Ну, как сама Вера объясняла вам, почему она хочет уйти с этой работы?
- Как? Вот что устала, что... ну, так конкретно она больше ничего не говорила.
Люба немножко растеряна.
- А вы не знаете, - снова спрашиваю я, - как к ней ваш начальник относился?
- Станислав Христофорович? Он вообще очень деловой, справедливый, выдержанный, и все его уважают.
Люба оглядывается. Мимо нас снуют люди.
- И Вера уважала?
- Наверное. Мы об этом с ней не говорили.
- Не ухаживал он за ней?
- Ой, что вы! Он же совсем пожилой, - Люба скромно опускает глаза. Ему, наверное, пятьдесят лет. И у него семья.
Я невольно усмехаюсь.
- Всякое, знаете, бывает.
- Да, да. Конечно, бывает. - Люба оживляется. - Я тоже знаю такие случаи. Ей двадцать, а ему пятьдесят. И безумный роман. Прямо как Мария и Мазепа. Помните? - Она слабо улыбается. - Только тут ничего подобного не было. У любой нашей девочки спросите.
Я смотрю на часы. Подошло время моей встречи с товарищем Меншутиным, о которой я еще утром с ним условился. Поэтому я прощаюсь с Любой, и она, застенчиво кивнув мне в ответ, исчезает за дверью.
А я направляюсь по коридору к кабинету Меншутина.
В приемной обращаю внимание на девушку, сидящую за столиком секретаря. Совсем юная, худенькая, стриженная "под мальчика", с тщательно выложенными на висках локонами, в красивом черном платье, она строга и совершенно неприступна, всем своим видом она как бы говорит входящему: "И не думайте ко мне приставать с глупыми и неслужебными разговорами, я очень занята, у меня очень важная работа, и мне не до пустяков". Но эта чрезмерная строгость идет у нее, как мне кажется, от непривычки к новой работе, к окружающим людям, от неуверенности в себе. А вообще эта девушка любит смеяться, но сейчас ей страшно, я по ее глазам это вижу.