— Я чувствую себя обязанным, мистер Мейсон, сказать вам, что моя основная стратегия не меняется. Вручаю вам повестку в Суд, вы предстанете перед Большим Жюри сегодня в семь часов вечера, — и Гуллинг подал бумагу Мейсону.
Одновременно блеснули вспышки фотоаппаратов.
— Благодарю, — спокойно сказал Мейсон, пряча повестку в карман.
— И предупреждаю вас, — продолжал Гуллинг, когда фоторепортеры помчались проявлять материалы, чтобы успеть опубликовать снимки в вечерних газетах, — что вы будете обвинены в даче ложных показаний и пособничеству преступнику. У меня теперь есть доказательства, что вы забрали Еву Мартелл при выходе из трамвая и спрятали ее. У меня впечатление, что владелица пансионата, желающая поддержать вас, также виновна в даче ложных показаний. Расследование выяснило, что она ваша давняя клиентка, которую вы успешно защищали некоторое время назад. Моей обязанностью является сказать вам все это, чтобы вы могли подготовиться.
— Отлично, — ответил Мейсон с каменным лицом. — Вы предупредили меня, а теперь я вас предупреждаю. Вы сделали из этого дела арену для сведения личных счетов. Вы лично приняли участие в процессе. Предполагаю, что сегодня вечером вы захотите так же лично допросить меня. Вы — человек состоящий на общественной службе. Я — нет. Вы хотите меня лишить лицензии и посадить в тюрьму. Я в состоянии выдержать ваш натиск, могу себе позволить. Но если я отплачу вам тем же, вам будет трудно это перенести.
— Сейчас, — сказал Гуллинг, — у меня есть возможность загнать вас в угол, и я предупреждаю, что вам будет очень горячо.
Мейсон шагал взад-вперед по кабинету, Дрейк из кресла наблюдал за другом.
— Что меня действительно беспокоит, Пол, так это Мэй Бигли.
— Почему она?
— Она старалась меня защищать. Ее прижали к стенке, очень резко, без какого-либо предупреждения. Как только этот таксист сказал, где он посадил Еву Мартелл, полицейские помчались туда и допросили Мэй.
— А она заявила, что никогда до этого не видела Еву Мартелл?
— Именно, — вздохнул Мейсон.
— Она давала показания под присягой?
— Тогда нет. Но вскоре они поставили ее перед Большим Жюри и она вынуждена была давать показания под присягой. Вероятно, они будут допрашивать ее еще раз сегодня вечером.
— Черт возьми, Перри. Независимо от того, каким было ее первое показание, вели ей придерживаться его. Конечно, она может отказаться давать показания из-за того, что они могут послужить против нее…
— Это не так просто, — заметил Мейсон. — Гуллинг — формалист, имеющий о себе слишком высокое мнение. Он достаточно хитер и знает все юридические крючки. Он собирается заговорить всех своими книжными знаниями.