— Добрый день, — поздоровалась с ней Делла. — Шеф ждет вас. У нас осталось всего несколько минут. — И она повела Кору к дверям кабинета Мейсона.
Адвокат, продолжая выхаживать по кабинету, посмотрел на вошедших.
— Здравствуйте, — сказал он. — Прошу садиться. Рассказывайте, что случилось.
— Но я действительно не знаю. Я совершенно потеряла доверие к тетке Аделе. Не могу понять, почему она сделала нечто подобное.
— Что она говорит?
— Что подняла бумажник и стала думать, почему Хайнс оставил его там. Потом прошла в спальню, увидела труп и тогда ей пришло в голову, что теперь никто не узнает, что этого бумажника вообще нет и что поэтому она может взять его себе. Она не знала, сколько там денег, но он был неплохо набит. Когда Ева звонила вам, тетка Адела заглянула внутрь и решила, что не расстанется с бумажником. Она всегда должна была бороться за свой кусок счастья и у нее не было легкой жизни. Она много натерпелась в жизни….
— Оставим оправдания на потом, — перебил Мейсон. — Рассказывайте остальное.
— Потом полиция схватила ее и спросила откуда и когда она взяла бумажник, а она напугалась и соврала, думая, что единственным спасением для нее будет сказать, что она взяла бумажник еще тогда, когда Хайнс был жив. Говорит, что тогда она еще не знала, что Хайнса застрелили из ее револьвера. Это значит, что его должны были убить в то время, когда она была внизу, в холле. Тогда она думала, что это произошло вскоре после их ухода из квартиры.
— Есть какая-нибудь особая причина, по которой она все это вам рассказала? — спросил Мейсон.
— Да. Полиция держала ее в камере вместе с другой женщиной. Та сидела по обвинению в убийстве мужа. Она была милой и сочувствовала тетке Аделе, поэтому они стали друг другу доверять. Она рассказала тетке Аделе о своем деле, а тетка Адела почувствовала себя свободно и тоже ей рассказала о своем деле. А когда тетку Аделу выводили из камеры на допрос, другая арестованная, подождав, пока надзирательница отошла в сторону, шепнула тетке Аделе, чтобы она набрала в рот воды, потому что к ним в камеру подсадили «ухо». Сперва тетка Адела не поняла в чем дела, а потом буквально впала в панику.
— Ничего удивительного в том, что она перепугалась, — мрачно сказал Мейсон. — Что за чертова солянка!
— Тебе пора собираться, шеф, — сказала Делла, которая все время смотрела на часы.
Мейсон подтвердил кивком головы и взял портфель и шляпу.
— Это существенно меняет дело? — спросила Кора Фельтон.
— Меняет ли это дело? — грустно усмехнулся Мейсон. — Тетка Адела забила последний гвоздь в крышку собственного гроба.