Каждый год на этой полоске побережья собирались рыбаки, ремесленники и торговцы со всей Европы; собственно говоря, останавливаться тут разрешалось только ганзейцам, но ведь союз городов - Ганза - связывал все торговые города запада, севера, востока, к нему принадлежали даже некоторые южные города, расположенные далеко в глубине материка. Англичане, норвежцы, датчане и шведы, торговцы из Ревеля, Данцинга, Штральзунда, из Грефсвальда, Висмара, Любека, Киля, из Гамбурга, Бремена, Магдебурга, Брауншвейга и Дортмунда, Зоста, Кёльна, Бреславля, купцы из Голландии и Фландрии - все имели на Сконе свои витты18 - места промысла. Витты делились на участки харды, строго разграниченные рвами и ручьями. Каждый витт подчинялся своему фогту, а все вместе подчинялись фогту Сконе - Вульвекену Вульфламу - сыну могущественного патриция19 и бургомистра20 Штральзунда Бертрама Вульфлама.
Условия работы рыбаков и оплата были установлены для всех единые, также, как и размеры и виды сетей, время лова и обработки рыбы и даже величина бочек, чтобы не было никаких обид. Никто, кроме купцов, фогтов и их слуг, не имел права носить оружие. Датскому королю, у которого ганзейцы в результате успешной войны отняли богатое рыбой и важное для господства на Балтике побережье Сконе, было позволено лишь раз в месяц присылать своих подданных, чтобы снабжать двор рыбой.
В начале июля 1373 года в лагерь виттенов21 на Сконе направлялась набранная в Висмаре и Штральзунде команда для лова сельди. Это были и не ремесленники, и не настоящие рыбаки, а просто нанятые для сезонного лова люди - пестрая, случайно подобравшаяся компания: согнанные с земли крестьяне, бродяги, странствующие актеры, которые хотели заработать на кусок хлеба, чтобы прожить суровые зимние месяцы, слуги рыцарей, потерпевших крах, неунывающие искатели приключений - подмастерья, были тут и воры, и опасные преступники, надеявшиеся таким манером избавиться от рук палача. Купцы, совершавшие вместе с ними поездку на когге, в своих латах, кольчугах и кольчужных наголовьях напоминали заправских воинов и держались обособленно от этого сброда.
Клаус, находясь среди этих завербованных рыбаков, общался больше со старыми моряками, которые любили рассказывать о своих приключениях. К этим простым, прямодушным, большею частью немногословным, но не упускающим случая похвастаться людям он очень привязался. Крепко стояли они на ногах, смело и решительно выражали свои взгляды; ссоры порой решали в кулачном бою. Пожалуй, у каждого из них можно было заметить шрамы, и лишь у немногих не было увечий. У одного не хватало пальцев, у другого - глаза, у третьего - уха, а то и половины скальпа. Это было то, чем наградило их море, штормы и пираты.