Из открытых дверей кирхи доносились низкие торжественные звуки органа. Люди слушали с обнаженными головами, шептали друг другу имена прихожан под красным балдахином. Старейшины цехов проходили обособленной группой, и впервые горожане нарушили благоговейное молчание, радостными возгласами приветствуя цеховых мастеров. Старейшины принадлежали к их среде, были их представителями. С ними вынуждены были считаться и правители города. Важно шел бургомистр Бертрам Вульфлам со своими сыновьями: Вульфом с одной стороны и Вульвекеном - с другой; огромные великаны походили скорее на воинов, чем на патрициев. Бургомистр в черном бархате, с тяжелой золотой цепью на шее, в берете - перо. Его сын Вульф, начальник городской стражи, в кольчуге, в кольчужном наголовье на огромном бычьем черепе, с большими шпорами на сверкающих латами ногах. Вульвекен Вульфлам, фогт Сконе, в кирасе и шлеме, с широким мечом на боку. Горожане кланялись, но криков приветствия не было. Когда же появился новый ратсгер Карстен Сарнов, мастер цеха мясников, в великолепной куртке светлой кожи, с мечом на боку - знаком его нового положения, они приветствовали своего собрата. Это была их победа - человек из их среды попал в число знатных мужей города. В его лице они вошли под балдахин, это он представлял их в магистрате и на скамьях магистрата в кирхе святого Николая, которые были на менее почетны и роскошны, чем скамьи благородного сословия. Дородный мясник уже вполне вошел в свою новую роль.
За ним следовал Герман Хозанг, торговец и ратсгер, искренний друг ремесленников и заклятый враг Вульфлама. Неторопливо, задумчиво шел он рядом со своей юной светловолосой женой, одетой в длинное платье цвета морской волны. У него было узкое, выбритое лицо, на нем была простая серая куртка и такого же цвета берет, на широком желтом поясе висел короткий меч. И хотя ему было за сорок, он был строен и выглядел молодо. Празднично одетым горожанам, которые приветствовали его и кланялись, он отвечал улыбкой. Вместе с Карстеном Сарновым они возглавляли борьбу против семейства Вульфламов. В магистрате он был одним из тех, кто мужественно выступал против этих волков и отстаивал права горожан, кое-кто поговаривал, что он состоит в тесной связи с добившимися успехов ремесленниками Брауншвейга и Франкфурта. Многие надеялись, что под его руководством и в Штральзунде патриции будут сломлены.
Карстен Сарнов сидел на скамье магистрата среди "новеньких" членов, Герман Хозанг - среди "уже не раз заседавших", трое Вульфламов сидели в первом ряду среди "старых" членов совета. Этот стародавний порядок магистрата строго соблюдался и в кирхе святого Николая. Среди жен ратсгеров, которые сидели посредине церкви, у кафедры, была и молодая жена Хозанга. Несмотря на простой неброский наряд, она несомненно была самой привлекательной, и ее все беззастенчиво разглядывали, а особенно толстые, увешанные драгоценностями жены Вульфламов, супруга же Вульфа Вульфлама прямо не сводила с нее глаз, ибо притязала на звание не только самой богатой, но и самой прекрасной дамы Штральзунда. Все еще помнили, как во время бракосочетания жених Вульф Вульфлам, чтобы она не испачкала своих башмаков, устелил ей путь от своего дома до кирхи святого Николая английским сукном.