Два дня и две ночи мучался Киндербас от страшной боли. Как только Штёртебекер узнал о ранении друга, он приказал доставить его на "Тигр". Там была хорошо известная всему флоту операционная и ученый врач по имени Колле Адамс, который с исключительным искусством владел ножом.
Колле Адамс становился врачом только после боя, во время сражения он, как и все, действовал тесаком. То, что Штёртебекер держал на борту врача, было не совсем обычно, потому что тяжелораненых пиратов сбрасывали в море, если они сами не могли выброситься за борт. На "Тигре" же теперь лечили всех раненых, кроме врагов.
Киндербаса внесли в низкое помещение. Воздух тут был затхлый и спертый. На стенах, как и в крюйт-камере, висело различного рода "оружие": ножи, топоры и пилы. На небольшой деревянной подставке стоял какой-то ушат, рядом лежали куски льняной ткани. В углу стояла жаровня. Больше в помещении не было ничего, кроме деревянных нар, на которых лежал больной. После боя доктору Колле Адамсу частенько находилась работа. А он занимался только наиболее тяжелыми случаями: производил ампутации, глубокие раны очищал прижиганием. Делал он это с удивительной ловкостью и пользовался у благодарных матросов величайшим уважением.
Состояние Киндербаса было не тяжелее, чем у дюжины других моряков. Нога была потеряна, и ее предстояло ампутировать, рана уже начинала гноиться. Доктор Адамс подвязал кожаный фартук и точил нож. При этом он шутил с Киндербасом, который следил за его приготовлениями, называл его будущим Хромоногим капитаном, утешал его тем, что, по крайней мере, одну-то ногу он ему оставит. Доктор был так спокоен, что и Киндербас немного приободрился, несмотря на свое отчаяние.
Во время операции он не терял сознания. Ногу ему отняли выше колена, и скоро он впал в глубокое забытье, от которого очнулся только, когда, уже перевязанный, лежал в своей каюте.
Штёртебекер навестил его, когда тот немного набрался сил.
- Ну, Клаус, теперь я поправлюсь, и мне придется уйти с корабля, не правда ли? - спросил Киндербас. - Одноногие моряки нам ни к чему. Я отправлюсь в Гамбург или Бремен и стану разведчиком, хорошо? Ты разрешишь мне?
- Киндербас! - возразил Клаус Штёртебекер. - Ты останешься с нами. Нам нельзя лишаться такого капитана, как ты.
- С одной ногой, Клаус!
- Я знал рулевого, у которого тоже была одна нога. "Одноногий рулевой" - называли мы его. У него была деревянная нога, и при этом он твердо стоял у руля, как и всякий другой рулевой, потому что он сделал в палубе дыру как раз такого размера, чтобы в нее входила его деревянная нога. Как вросший стоял он у руля, никакой ветер, никакая непогода не могли его сдвинуть с места.