— Надо припереть его к стенке. Заставьте его заговорить о той женщине. Пусть он ее опишет. Мы должны знать, кто она.
— Вы заметили Бинни Денэма в мотеле? — спросил Мейсон.
— Да, сэр. Это так.
— Вы знали, что он не был зарегистрирован в мотеле?
— Да, сэр.
— Другими словами, он был посторонний?
— Да, сэр. Но учтите, что тогда я не мог с абсолютной уверенностью сказать, что он посторонний. Ведь обвиняемый заплатил за два номера, объяснив это тем, что ждет супружескую пару из Сан-Диего. Денэм мог быть тем, кого имел в виду обвиняемый.
— Понятно, — согласился Мейсон. — Это объясняет присутствие мистера Денэма. А не заметили ли вы в этот день вблизи мотеля еще кого-нибудь, кого можно было бы назвать посторонним?
— Нет, сэр.
— А не заходил ли кто-либо в двенадцатый номер? Бремс на какое-то мгновение задумался и уже был готов ответить отрицательно, но все-таки сказал:
— Да, заходил. Я заявлял об этом полиции.
— Не имеет значения, о чем вы заявляли полиции, — вмешался Хэдли. — Отвечайте только на задаваемые вопросы, и никакой дополнительной информации от себя.
— Да, посторонний человек был в мотеле. Но потом все разъяснилось.
— Посторонний человек, не имеющей на то права, оказался в одном из номеров мотеля?
— Возражаю! — выразил протест Хэдли. — Вопрос предполагает, что свидетель должен высказать свое мнение, сделать свои выводы.
— Это перекрестный допрос, — спокойно заметил Мейсон.
— Думаю, что слова «не имеющий на то права» с юридической точки зрения можно рассматривать как попытку заставить свидетеля сделать свои выводы, — заявил судья Страус. — Однако я не буду возражать против этого вопроса. И предоставлю защите свободу действий при проведении перекрестного допроса, особенно тех свидетелей, показания которых касаются лиц, находившихся в мотеле незадолго до совершения преступления.
— Хорошо, — согласился Хэдли. — Возражение снимаю. Отвечайте на вопрос, мистер Бремс.
— Могу сказать следующее: из двенадцатого номера вышла женщина, которая не была там зарегистрирована. Я разговаривал с ней, потому что подумал… Да, я не должен говорить, о чем я подумал. Но я с ней разговаривал.
— О чем вы с ней разговаривали? — спросил Мейсон.
— Я задал ей несколько вопросов.
— И что она вам ответила?
— Ваша честь, — обратился Хэдли к судье Страусу, — это выходит за рамки перекрестного допроса. Ответ свидетеля можно квалифицировать как показания с чужих слов.
— Возражение принято, — решил судья Страус.
— О чем вы ее спросили? — переиначил вопрос Мейсон.
— Возражаю на том же основании, — заявил Хэдли.
— Возражение принято, — согласился судья Страус. Мейсон, повернувшись к Бедфорду, прошептал: