— Чего вы ждете от меня? — спросил Мейсон.
— Для себя ровным счетом ничего. Я хочу одного, чтобы вы сорвали маску с этой лжевнучки, хочу, чтобы вы разыскали мою девочку и добились того, чтобы она была признана единственной дочерью, законной дочерью Оскара Браунли.
— Учтите, это может ни к чему не привести, — остановил ее Мейсон. — Дело в том, что Дженис не единственная внучка Ренволда, у него, насколько мне известно, есть еще внук. Поэтому старик Ренволд может спокойно лишить Дженис наследства.
— Да, есть еще Филипп Браунли, но почему-то мне кажется, что Ренволд не пойдет на такую несправедливость и не обидит свою внучку. Нет, он непременно что-нибудь для нее сделает.
— И это все?
— Все.
— Для вас ничего?
— Мне не нужно на единого цента. Не возмущайтесь, если я невзначай ругнусь, после этого мне делается легче. Вы понимаете, уж очень я обижена на эту семью. В свое время мне хорошо дали коленкой под… И теперь мне остается либо плакать, либо проклинать. Лично я предпочитаю последнее.
Мейсон посмотрел на нее очень внимательно и тихо спросил:
— Джулия, почему вы носите с собой пистолет?
Она инстинктивно схватила сумочку, лежащую у нее на коленях, и спрятала ее за спину. Глаза адвоката были прикованы к ее лицу.
— Отвечайте!
— Мне приходится возвращаться домой с работы в любое время дня и ночи. К некоторым сестрам приставали пьяные на улицах. В полиции посоветовали иметь при себе оружие.
— И у вас имеется на него разрешение?
— Да, конечно.
— Ну, а зачем же вы его захватили сюда?
— Не знаю. Он всегда находится при мне с той минуты, как я его приобрела. Он стал для меня такой же привычной принадлежностью, как помада или носовой платок. Клянусь вам, мистер Мейсон, это единственная причина.
— Если у вас имеется разрешение на оружие, — чуть ли не по слогам проговорил адвокат, — значит, номер этого пистолета зарегистрирован в полиции. Вам это известно, не так ли?
— Да, конечно.
— Знали ли вы, что епископ Меллори без всякого предупреждения отплыл на «Монтери», оставив все свои вещи у себя в номере отеля «Ригал»?
Она крепко стиснула губы, потом решительно произнесла:
— Я предпочитаю не обсуждать поступки и действия епископа Меллори. В конце-то концов, единственный вопрос, который касается меня, — это будущее моей дочери.
— Когда же вы хотите, чтобы я начал? — спросил Мейсон.
— Прямо сейчас! Я хочу, чтобы вы избили этого хладнокровного дьявола так сильно, чтобы он стал умолять о помощи! Я хочу, чтобы вы доказали, что по его настоянию был выдан ордер на мой арест, дабы удерживать меня вдали от штата. Это он уговорил Оскара расторгнуть наш брак, обрек нашу дочь на жизнь у приемных родителей. Мне не нужно ни цента из его миллионов, но я хочу унизить их. Я хочу, чтобы вы заставили старого дьявола понять, что никакие деньги не смогут избавить его от ответственности за причиненное нам с Дженис зло.