В России XX века появилась идея монашества в миру. Особенно ярко выразил ее исповедник Православия, известный проповедник, белый священник прот. Валентин Свенцицкий (1931). Одна из его книг так и называлась: «Монастырь в миру». В этой книге о. Валентин предлагает мирянам, независимо от того, состоят ли они в супружестве или нет, проводить жизнь, близкую к монашеской.
Позже в восторженных выражениях писал о том же архиеп. Иоанн (Шаховской, 1989): «Параллельно упадку монашеской жизни начало восстанавливаться „белое монашество“ – белое, первовековое, мученическое в мире христианство, подлинное ученичество Христово. Перед всяким горящим сердцем, тоскующим по жизни небесной, теперь открываются три пути: путь черного иночества, облечения себя в одежду внешнего отделения от мира сего; путь белого иночества – облечение своего лишь сердца в одежду этого отделения, при формах жизни всех людей, и, наконец, третий путь – откол, отделение от единства Церкви»..
Идея монастыря в миру, понятная и допустимая в то время, когда монастыри были закрыты, становится небесспорной во времена, когда гонения на Церковь прекратились. Эта, по сути своей и не плохая, идея в жизни, к сожалению, часто принимает уродливые формы.
Одно дело – монашествующие, получившие постриг и монастырское воспитание, вынужденные волею обстоятельств проживать среди мира, и совсем иное явление – странные личности, одетые в черные одежды, наподобие подрясников, с четками в руках, имеющие при этом представление о монашеской жизни весьма поверхностное.
Главная ошибка последователей идеи «монашества в миру» заключается в том, что, не зная внутренней сути монашеской жизни, понимание которой приходит после многих лет подвига под строгим духовным руководством и бывает выстрадано, воспринимая лишь внешние формы, они безрассудно пытаются последовать им в своей жизни. Не ведая, а порой и отвергая отеческие творения, они самочинно начинают изнурять себя безмерными постами и бдениями, многочисленными поклонами и другими бессмысленными самоистязаниями. Лишенные правильного духовного руководства, являющегося основой монашеского подвига, они вскоре неизбежно начинают мнить о себе нечто высокое.
«Невозможно человеку, находящемуся еще в области плотского мудрования, не получившему духовного воззрения на падшее человеческое естество, не давать некоторой цены делам своим и не признавать за собою некоторого достоинства, сколько бы такой человек ни произносил смиренных слов и как бы ни казался смиренным по наружности»,– пишет свт. Игнатий (Брянчанинов)..