Всю эту обширную внешнюю деятельность мать Игнатия сочетает с подлинным монашеским деланием. Исполнение своего келейного правила, частое, по возможности ежедневное посещение храма – так воспитывал ее о. Игнатий. «Батюшка прежде всего научил нас любви к православному богослужению, погрузил нас в радость церковной службы,– говорит сама матушка.– Я читаю службу ежедневно, и, если не прочитаю, то день как бы без души. Поэтому я стала великим поклонником святых песнотворцев». Отец Игнатий привил ей и любовь к чтению святоотеческих писаний, особенно творений святителя Игнатия (Брянчанинова), которого мать Игнатия глубоко почитает.
Монахиня Игнатия – известный человек в медицинском мире, но очень немногие близкие ей люди посвящены в тайну ее внутренней сокровенной жизни. Тем не менее, к ней тянутся сердца людей верующих и неверующих, образованных и простых. Многие из ее коллег, видя ее христианскую отзывчивость и искреннюю заботу о людях – качества, ставшие, к сожалению, редкими в современном мире,– обратились к Богу. Кое-кто признался, что много лет по заданию «органов» наблюдал за ней, и со слезами просил прощения. Матушка всегда старалась иметь со всеми простые, душевные отношения, и сотрудники относились к ней с симпатией, что, скорее всего, и спасло ее от ареста.
За свою долгую жизнь мать Игнатия была знакома и общалась со многими духовными людьми. Она хорошо помнит служение в храме Трех святителей у Красных Ворот св. Патриарха-Исповедника Тихона, видела она его и у нас, на Лазаревском кладбище, на погребении прот. Алексия Мечева. Матушка была знакома с митр. Трифоном (Туркестановым).
Мать Игнатия – человек совсем иной эпохи, во многом уже непонятной нам «Руси уходящей». О времени том можно сказать словами русского классика XX века Ивана Бунина: «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то жили, которую мы не ценили, не понимали,– всю эту мощь, сложность, богатство, счастье...»
Матушка – живой носитель духа эпохи мучеников и исповедников. Когда она говорит о том времени, о тех, кого она знала, о близких людях, большинство из которых прошли ссылки и лагеря, возникает удивительное чувство: эти люди как бы присутствуют рядом, как бы говорят ее устами нашему поколению, завещают хранить Святое Православие, ради которого они страдали и умирали, как великое сокровище, как смысл бытия.
Общение с матушкой всякий раз оставляет в душе теплое чувство. С какой любовью она относится к своему духовному отцу! С какой радостью, как драгоценность, показывает она принадлежавшие батюшке вещи, святыни, иконы, перед которыми батюшка молился. Матушка всегда готова рассказывать о старце, несмотря на свой преклонный возраст и угасающие силы. Она живет памятью о нем. Передав нам свою рукопись для издания, матушка сказала: «Теперь я могу спокойно умереть».