– А как же недавний мятеж, Гашон? Правительство пало бы, если б здесь не было эленийцев.
– Ах да, знаменитый мятеж! Не удивительно ли, что горстка эленийцев, которые по приезде не знали еще ни слова по-тамульски, сумела за шесть недель раскрыть этот ужасный заговор – в то время как агенты министерства внутренних дел, которые всю жизнь прожили в Материоне, и слыхом о нем не слыхивали? Эленийцы подавили воображаемый бунт, Субат, а потом использовали его как предлог, чтобы заточить в своей треклятой крепости императора – и не только императора, но и министра внутренних дел Колату, а ведь это единственный человек в правительстве, который располагает силами, способными освободить нашего монарха. Я говорил с Теовином, главой тайной полиции, и он заверил меня, что с тех пор никому из министерства не дали возможности говорить с Колатой наедине. Наш коллега вне всяких сомнений узник, и приказы, которые он отдает своему министерству, явно исходят от эленийцев. В довершение худшего, они послали так называемого церковника Эмбана в Чиреллос, за рыцарями церкви, дабы они «помогли справиться с кризисом». Субат, в нашем распоряжении все ресурсы министерства внутренних дел и целые армии атанов. С какой стати приводить сюда самых безжалостных вояк во всем мире? Застанет ли тебя врасплох слово «вторжение»? Вот для чего, пойми, затевался весь этот вымышленный заговор – дать Эленийской церкви повод для вторжения в Дарезию, и произошло это явно при полном содействии императора.
– С чего бы это императору сговариваться с эленийцами против собственного правительства?
– Я бы мог назвать тебе сразу несколько причин. Может быть, эта так называемая королева пригрозила лишить его своей благосклонности. Однако более вероятно, что она наговорила ему сладких сказочек о радостях неограниченной власти. В Эозии эти сказки весьма распространены. Эленийские монархи притворяются, будто это они, а не их правительства принимают все решения. Мы-то с тобой хорошо знаем, насколько нелепа эта идея. Король – а в нашем случае император – имеет лишь одно предназначение. Он – символ правительства, и не более того. Он является средоточием любви и преданности народа. За минувшее тысячелетие имперское правительство весьма тщательно занималось отбором наследников трона. Тамульская супруга императора – сын которой наследует трон – неизменно избирается за глупость. Нам не нужны умные императоры – только послушные. Сарабиан каким-то образом ускользнул от нашего внимания. Если бы ты когда-нибудь всерьез пригляделся к нему, ты обнаружил бы, что он пугающе умен. Колата совершил промашку – Сарабиана следовало прикончить еще до того, как он унаследовал трон. Боюсь, что наш почитаемый император ныне жаждет настоящей власти. В обычных условиях мы могли бы справиться с этой проблемой, но мы не сможем убить его, покуда он находится в этой проклятой крепости.