- Кто-нибудь слышал о том, какое будет принято решение по поводу регентства? - спросил худой, изможденный король Надрака. Глаза у Дросты были навыкате, и, казалось, они собираются выпрыгнуть с его изрытого оспой лица. Он беспокойно переминался с ноги на ногу.
- Я так понимаю, что молодого короля будет опекать королева Поренн, - предположил Фулрах.
- Они никогда не отдадут управление в руки женщине, - фыркнул Дроста. - Я знаю алорийцев, все они смотрят на женщину как на недочеловека.
- Поренн не совсем такая, как другие женщины, - возразил сендарийский король. - Она необычайно талантлива.
- Но как же сможет женщина охранять границы такого большого королевства, как Драсния?
- Ошибаетесь, ваше величество, - сказал надракийцу Кородуллин с непривычной для него прямотой. - Все остальные алорийские короли ее, безусловно, поддержат, кроме того, на ее стороне Бельгарион Ривский. Ни один монарх, будучи в здравом уме, не станет противостоять желаниям Повелителя Запада.
- Рива отсюда далеко, - возразил Дроста, прищурив глаза.
- Не так уж далеко, Дроста, - ответил ему Фулрах. - У Бельгариона очень длинные руки.
- Что новенького на Юге, ваше величество? - обратился Кородуллин к королю Надрака.
Дроста издал непристойный звук.
- Каль Закет купается в крови мургов, - с отвращением в голосе произнес он. - Он оттеснил Ургита к Западным горам и истребляет каждого мурга, который ему попадается под руку. Я все еще надеюсь, что кто-нибудь пустит в него стрелу, но ведь на мургов ни в чем нельзя положиться.
- Ты не думал о союзе с королем Гетелем? - спросил Фулрах.
- С таллами? Ты шутишь, Фулрах. Я ни за что не сяду с таллами в одно седло, даже если мне придется в одиночку противостоять маллорейцам. Гетель так боится Закета, что даже при упоминании о нем сразу делает в штаны. После битвы при Тул-Марду Закет сказал моему таллскому кузену, что если Гетель хоть раз еще вызовет его неудовольствие, то будет распят на кресте. Если Каль Закет вознамерится выступить на север, то Гетель, наверное, спрячется в ближайшей навозной куче.
- Как мне говорили, к тебе Закет тоже не пылает большой любовью, - сказал Кородуллин.
Дроста рассмеялся пронзительным, слегка истеричным смехом.
- Он хочет поджарить меня на медленном огне, - ответил он, - и сделать из моей кожи пару сапог.
- Удивительно, как это вы, ангараканцы, до сих пор еще друг друга не истребили, - улыбнулся Фулрах.
- Торак приказал нам воздерживаться от этого, - пожал плечами Дроста. - И он велел своим гролимам выпустить кишки всякому, кто ослушается. Торака мы, конечно, недолюбливали, но всегда ему подчинялись. Только идиот мог поступить иначе - как правило, мертвый идиот.