Кто-то подскочил к нему.
– Милорд! Милорд!
Это был Спендлов.
– Спендлов! – отозвался Хорнблоуэр, садясь.
– С Вами все в порядке, милорд? – спросил Спендлов, склоняясь над ним.
Что это было: чувство юмора или острого восприятия всего необычного, врожденная гордость или сила привычки, что же именно заставляло его подшучивать над собой?
– Благодарю Вас, со мной все хорошо, насколько, конечно, можно было бы ожидать после этих весьма примечательных пертурбаций, – сказал он, – но Вы, что случилось с Вами?
– Они стукнули меня по голове, – без лишних обиняков пояснил Спендлов.
– Не стойте, садитесь! – сказал Хорнблоуэр, и Спендлов плюхнулся на землю рядом с ним.
– Вам известно, где мы находимся, милорд? – спросил он.
– Где-то на вершине скалы, насколько я могу понимать, – отозвался Хорнблоуэр.
– Но где, милорд?
– Где-то на территории преданной его Величеству колонии Ямайка. Больше пока ничего не могу добавить.
– Скоро должно рассвести, я думаю, – устало произнес Спендлов.
– Совсем скоро.
Никто не обращал на них ни малейшего внимания. Все были заняты оживленным разговором, что составляло удивительный контраст с той тишиной, можно, сказать, хорошо отрепетированной, которой сопровождалась их поездка через окрестности. Шум голосов смешивался с шумом небольшого водопада – именно этот звук, как он понял, слышался ему еще до восхождения. Разговор шел на грубом английском, который Хорнблоуэр мог понять лишь с трудом, но был уверен, в голосах их похитителей звучит неприкрытая радость. Он мог также различить голоса нескольких женщин, чьи силуэты метались туда и сюда: несмотря на тягостную ночь, они были слишком возбуждены, чтобы усидеть на месте.
– Простите меня, милорд, но я позволю себе усомниться в том, что мы находимся на вершине скалы, – сказал Спендлов.
Он указал наверх. Небо становилось серым, звезды померкли. Прямо над ними они могли видеть нависающий утес. Бросив взгляд вверх, Хорнблоуэр смог различить на фоне неба силуэты древесных крон.
– Любопытно, – заявил он, – получается, мы должны находиться на чем-то вроде уступа.
С правой от него стороны на небе уже прорезались первые, бледно-розовые еще лучики света, в то время как слева все еще было окутано непроглядной тьмой.
– Скала смотрит на северо-северо-запад, – сказал Спендлов.
Рассвет наступал стремительно: посмотрев на восток, Хорнблоуэр увидел, что розовый цвет уже превратился в оранжевый, стали уже появляться и оттенки зеленого. Создавалось впечатление, что они находятся на невообразимой высоте. Скала, как казалось, обрывается прямо перед их ногами, а там, далеко внизу, расплывчатый прежде мир начинал приобретать форму, искаженную на мгновение игрой света. Хорнблоуэр вдруг осознал, что он весь вымок и дрожит.