И он начал исповедовать Брэдфилда.
– Он не был женат?
– Нет.
– Никогда?
– Никогда.
– Жил один?
– Насколько мне известно.
– Когда его видели в последний раз?
– В пятницу утром на совещании моих сотрудников. В этой комнате.
– Это было в последний раз?
– Я случайно узнал, что кассир видел его и позже, но я не считаю возможным вести расспросы.
– Еще кто-нибудь исчез, помимо него?
– Нет, никто.
– Все на месте? Как насчет какой-нибудь длинноногой пичужки из канцелярии?
– Кто-нибудь всегда в отпуске, но отсутствующих по неизвестным причинам нет.
– Тогда почему Гартинг тоже не попросил отпуска? Обычно они так и делают. Уж если перебегать, то с удобствами, я бы так сказал.
– Понятия не имею.
– Вы не были с ним близки?
– Конечно, нет.
– Как насчет его друзей? Что говорят они?
– У него нет друзей, достойных упоминания.
– А не достойных упоминания?
– Насколько мне известно, у него не было близких друзей в нашей колонии. Мало у кого из нас такие друзья есть. Знакомые – да, но не друзья. Это естественно для работников посольства. Представительские обязанности приучают ценить уединение.
– Как насчет немцев?
– Не имею представления. Он был когда-то на короткой ноге с Гарри Прашко.
– Прашко?
– Здесь есть парламентская оппозиция – свободные демократы. Прашко – одна из самых ярких фигур в этой группе. За свою жизнь он переменил несколько политических направлений, был даже довольно видным попутчиком. В деле есть упоминание о том, что они когда-то дружили. По-видимому, познакомились во время оккупации. У нас есть картотека полезных контактов. Я даже спрашивал Гартинга однажды об этом Прашко, и Гартинг сказал, что они больше не встречаются. Вот все, что мне по этому поводу известно.
– Он был когда-то помолвлен с девушкой по имени Маргарет Айкман. Как военнослужащему, Гартингу требовался поручитель. Он назвал Прашко, депутата бундестага.
– И что же?
– Вы никогда не слышали об этой Айкман?
– Боюсь, что эта фамилия не вызывает у меня никаких ассоциаций.
– Маргарет.
– Да, вы сказали. Я никогда не слышал об этой помолвке, никогда не слышал имени этой женщины.
– Его хобби? Фотография? Марки? Радио? Тернер все время писал. Точно заполнял анкету.
– Он любил музыку. Играл на органе в церкви. Кажется, собирал пластинки. Вы лучше поговорите с младшим персоналом: там он был больше в своей среде.
– Вы никогда не бывали у него дома?
– Один раз. Был приглашен на обед.
– А он у вас бывал?
Ритм их разговора внезапно нарушился: Брэдфилд задумался.
– Однажды.
– Вы приглашали его на обед?
– На коктейль. Гартинг не совсем подходящий объект для званых обедов. Извините, если я задеваю ваши сословные чувства.