– Где он делал эту работу? В своем кабинете? Брэдфилд поколебался лишь долю секунды.
– В архиве аппарата советников, где хранятся самые важные документы. Он имел также доступ в бронированную комнату. Он практически мог брать оттуда любые дела, не надо было только зарываться. Даже регистрации того, что он брал, не велось. В итоге не хватает еще и нескольких писем – завканц сообщит вам необходимые подробности.
Тернер медленно встал и потер руки, будто хотел стряхнуть с них песок.
– Из сорока с чем-то недостающих папок восемнадцать относятся к досье «Сведения об отдельных лицах» и содержат материалы самого деликатного свойства о высокопоставленных немецких политических деятелях. Внимательное их изучение даст, несомненно, точное представление о наших самых сокровенных источниках. Остальные папки с грифом «совершенно секретно» охватывают англо-германские соглашения по ряду вопросов и содержат секретные договоры и секретные дополнения к опубликованным договорам. Если он задался целью поставить нас в трудное положение, он не мог сделать лучшего выбора. Некоторые из папок содержат документы сорок восьмого и сорок девятого годов.
– А особая папка? «Беседы официальные и неофициальные*?
– Мы называем ее «Зеленая». Она подлежит специальному хранению.
– Сколько таких «зеленых» в посольстве?
– Только эта одна. Она была на месте в бронированной комнате архива в четверг утром. Заведующий архивом заметил, что ее нет, в четверг вечером, и подумал, что она в работе. В субботу утром он был уже очень обеспокоен. В воскресенье доложил об этом мне.
– Скажите,– заговорил наконец Тернер,– что с ним произошло за последний год? Что случилось между двумя декабрями? Помимо Карфельда.
– Ничего особенного.
– Почему же вдруг вы прониклись к нему такой антипатией?
– Вовсе нет,– ответил Брэдфилд презрительно.– Поскольку я никогда не испытывал к нему никаких чувств – ни положительных, ни отрицательных,– этот вопрос не уместен. Просто за предшествующий год я узнал, какими методами он действует, как обрабатывает людей, как подлаживается к ним, чтобы добиться своего. Я стал видеть его насквозь, вот и все.
Тернер посмотрел на него в упор.
– И что же вы увидели?
Тон Брэдфилда был теперь четким, исключающим иной смысл и не допускающим толкований, как математическая формула.
– Обман. Мне казалось, что вам это должно быть уже ясно.
Тернер встал.
– Я начну с его кабинета.
– Ключи у начальника охраны. Вас уже ждут. Спросите Макмаллена.
– Я хочу видеть его дом, друзей, соседей. Если понадобится, буду говорить с иностранцами, с которыми он встречался. Придется, может быть, наломать дров, но лишь настолько, насколько потребует дело. Если вас это не устраивает, сообщите послу. Кто здесь заведует архивом?