Койн двинул рукой – и остановился.
– Зачем?
«Ты должен повиноваться мне».
– Тебе вовсе не обязательно это делать, – торопливо вмешался Ринсвинд. – Это всего лишь неодушевленная штуковина.
– Не понимаю, почему я должен причинять ему вред? – пожал плечами Койн. – Он выглядит таким безобидным. Словно рассерженный кролик.
«Он бросает нам вызов».
– Только не я, – возразил Ринсвинд, пряча руку с носком за спину и пытаясь не обращать внимания на позорное сравнение с мелким грызуном.
– Почему я всегда должен делать то, что ты мне говоришь? – допытывался Койн у посоха. – Я постоянно следую твоим приказам, но людям от этого только хуже.
«Люди должны бояться тебя. Неужели ты так ничему и не научился?»
– Но он такой смешной. У него есть носок, – упорствовал Койн.
Вдруг он вскрикнул, и рука его странно дернулась. Волосы Ринсвинда встали дыбом. «Ты сделаешь то, что я тебе прикажу».
– Нет!
«Ты знаешь, что случается с мальчиками, которые плохо себя ведут».
Послышался треск, и в воздухе запахло горелым мясом. Койн упал на колени.
– Эй, погоди-ка… – начал Ринсвинд.
Койн открыл глаза. Они по-прежнему были золотистыми, но в них мелькали карие искорки.
Носок Ринсвинда описал широкую гудящую дугу и врезался в середину посоха, взорвавшись кирпичной пылью и клочьями обгоревшей шерсти. Посох выскочил из руки мальчика и, кувыркаясь в воздухе, полетел через площадку. Волшебники порскнули в стороны.
Достигнув парапета, посох подпрыгнул и нырнул за край.
Но вместо того чтобы упасть, он выровнялся в воздухе, развернулся и понесся обратно, волоча за собой шлейф октариновых искр и гудя, как циркулярная пила.
Ринсвинд толкнул ошарашенного мальчишку себе за спину, отшвырнул в сторону изуродованный носок и, сорвав шляпу, лихорадочно замахал ею, пытаясь защититься от мчащегося на него посоха. Удар, пришедшийся ему в висок и едва не сплющивший ему зубы, свалил Ринсвинда наземь, точно тощее, растрепанное деревце. Посох, сияющий теперь жарким алым светом, вновь развернулся и ринулся назад, совершая еще один, явно последний заход.
Ринсвинд с усилием приподнялся на локтях и с зачарованным ужасом смотрел, как посох рассекает холодный воздух, который заполнили непонятно откуда взявшиеся снежинки.
Затем воздух вдруг стал пурпурным, и в нем замелькали синие пятна. Время замедлило ход и со скрежетом остановилось, словно плохо заведенный патефон.
Ринсвинд поднял глаза и увидел высокую фигуру в черном, появившуюся в нескольких футах от него.
Разумеется, это был Смерть.
Он обратил к Ринсвинду пылающие глазницы и голосом, похожим на грохот осыпей в морских безднах, изрек: