– Да. Правильно. В точности так.
Канина и Креозот обменялись взглядами. Найджел продолжал сидеть, гордо выпрямившись в седле, и на его лице играла слабая улыбка.
– Откуда ты взял такую индейку? – поинтересовался сериф.
– Индею, – спокойно поправил его Найджел. – Просто я должен совершить мужественный поступок, прежде чем умру.
– В этом вся довольно печальная суть дела, – кивнул Креозот. – Сначала ты совершаешь какой-нибудь мужественный поступок, а потом умираешь.
– Но что еще мы можем сделать? – спросил Найджел. Креозот с Каниной обдумали его вопрос.
– Я не особенно умею объясняться, – вполголоса заметила девушка.
– Зато я умею, – твердо сказал Найджел. – Мне все время приходится что-то объяснять.
Разрозненные частички того, что некогда было мозгом Ринсвинда, собрались воедино и всплыли сквозь толщу темного подсознания, словно поднимающийся на поверхность труп трехдневной давности.
Его сознание коснулось самых свежих воспоминаний, которые сейчас напоминали только что покрывшуюся коркой рану.
Какой-то посох… а еще боль, настолько сильная, будто между всеми клеточками его тела вбили по стамеске.
Ринсвинд вспомнил, как посох удирал, волоча его за собой. А потом был тот жуткий миг, когда появился Смерть и протянул руку. Но не к нему, а к посоху, который заизвивался, внезапно ожив.
– ИПСЛОР КРАСНЫЙ, ТЕПЕРЬ ТЫ МОЙ.
А затем…
Судя по ощущениям, Ринсвинд лежал на песке. На очень холодном песке.
Рискуя увидеть что-нибудь ужасное, волшебник открыл глаза. Первым делом он увидел свою левую руку и, как это ни удивительно, свою ладонь. Она была такой же грязной, как обычно. А он-то уже ожидал увидеть обрубок.
Похоже, стояла ночь. Пляж – или нечто вроде – простирался в сторону гряды далеких низких гор, раскинувшихся под усеянным мириадами белых звезд ночным небом.
Неподалеку от Ринсвинда на серебристом песке виднелась какая-то грубо проведенная черта. Он приподнял голову и увидел россыпь капель расплавленного металла. Это был октирон, металл настолько магический по своей сути, что ни одна кузница на Диске не могла даже нагреть его.
– О, – сказал Ринсвинд, – значит, мы победили.
И снова хлопнулся наземь.
Через какое-то время его правая рука автоматически потянулась вверх и ощупала макушку. Потом ощупала голову со всех сторон. Затем со все возрастающей настойчивостью зашарила по песку.
В конце концов она, должно быть, передала свою озабоченность остальному телу, потому что Ринсвинд подтянулся и сел.
– О черт, – пробормотал он. Шляпа, похоже, пропала. Зато он увидел небольшую белую фигурку, неподвижно лежащую рядом с ним, позади которой поднимался…