Найджел вышел на середину поляны и сделал несколько пробных выпадов мечом. Его спутники задумчиво наблюдали за ним.
– Если ты не против, – шепнул Креозот Канине, – я смоюсь. В минуты, подобные этим, трезвость теряет свою привлекательность, и я уверен, что конец света будет выглядеть гораздо лучше, если смотреть на него сквозь дно стакана. Если ты не возражаешь, конечно. Веришь ли ты в рай, о персиковощекий цветок?
– На самом деле, нет.
– О-о, – отозвался Креозот. – Что ж, в таком случае, мы, наверное, больше не увидимся. – Он вздохнул. – А жаль. И все из-за какой-то там индеи. Но если благодаря немыслимому шансу…
– До свиданья, – отрезала Канина.
Креозот с несчастным видом кивнул, развернул лошадь и исчез над верхушками деревьев.
Ветки сосен, окружающих поляну, тряслись, стряхивая с себя снег. Грохот приближающихся ледников заполнял воздух.
Канина постучала Найджела по плечу. Тот вздрогнул и уронил меч.
– Что ты тут делаешь? – рявкнул он, лихорадочно шаря в снегу.
– Послушай, я не собираюсь вмешиваться не в свое дело, – кротко проговорила Канина, – но что конкретно у тебя на уме?
Она видела сквозь деревья несущийся в их сторону вал взвихренных ледниками снега и земли, а одуряющий рев вожаков перекрывался теперь ритмичным треском ломающихся стволов. Над краем леса, так высоко, что поначалу глаз ошибочно принимал их за небо, неумолимо двигались вперед голубовато-зеленые корабли-ледники.
– Ничего, – ответил Найджел, – абсолютно ничего. Мы просто должны оказать им сопротивление, вот и все. Вот зачем мы здесь.
– Но это ничего не изменит, – возразила она.
– Для меня изменит. Если мы все равно умрем, я лучше умру так. Как герой.
– Разве это геройство – умереть подобным образом?
– Я считаю, что да, – заявил Найджел. – А когда речь заходит о смерти, есть только одно мнение, с которым человек обычно считается.
– О-о.
Два выскочивших на полянку оленя, охваченные слепой паникой, даже не заметили людей, а пулей понеслись дальше.
– Ты вовсе не обязана оставаться, – заметил Найджел. – Меня-то, видишь ли, удерживает индея.
Канина посмотрела на тыльную сторону ладоней.
– По-моему, мне тоже следует остаться. Знаешь, – добавила она чуть спустя, – я думала, что, может быть, если бы мы получше узнали друг друга…
– Господин и госпожа Голозады, ты это имела в виду? – без обиняков уточнил он.
Ее глаза расширились:
– Ну…
– И кем из них ты собиралась быть? – осведомился он.
На поляну на гребне поднятой им волны с треском влетел первый ледник. Его вершина терялась в облаке снегов.
В то же самое время со стороны Края подул горячий ветер, пригнувший к земле деревья с противоположной стороны поляны. В нем слышались голоса – раздраженные, бранчливые, – и он ворвался в облака, словно горячий утюг в воду.